– Очень даже любопытное стихотворение я там вычитал! Вот послушайте!
Ни день, ни ночь, ни смутный сон, ни явь.
Заснула жизнь, но бодрствуют Амуры.
Куда теперь ты взора ни направь, —
Везде Амур и всюду шуры-муры…
Иннокентий не услышал, но увидел по тому, как дёрнулись плечи хмурого, что тот хмыкнул.
– Хм! Любопытно! – изрёк он. – Про «шуры-муры»… продолжайте!
– А! Понравилось?! – развеселился Иванов и даже как-то сделал ногами, будто подпрыгнул: – Извольте!
На радостных амуровых крылах
На Стрелку мчась, таясь людского взора,
Целуются на вольных островах
Влюблённые за стёклами… мотора.
За стёклами целуй – аристократ;
А на скамье приятней во сто крат.
Вот даже он – приличия поборник, —
Ушёл в мечту, а тоже – старший дворник!
– Эка пии́т в один ряд поставил аристократа и дворника, – сказал хмурый Иванов. – Всегда восторгался такой их досужести! Ну-ка, ну-ка! Что там дальше? – подбодрил он собеседника, но в этом не было необходимости, Иннокентий видел, что весёлый Иванов и так рад.
На взморье тишь… И всякий вмиг поймёт
Тут ясно всем до малого ребёнка,
Что ввяжется сейчас шалун Эрот, —
И влюбятся гусар и амазонка.
И Колю Двойкина всяк в эту ночь поймёт,
Пусть завтра кол поставит зверь-историк, —
Известно всем – «ученья корень горек»,
Зато в любви все корни – сладкий мёд.
Любовь!.. Любовь!..
И в томности кивка!
Во взмёте глаз!..
Во всём её значенье!
Царит любовь и там – в уединении,
И тут, в немолчном шуме «Поплавка».
– «Поплавок» – ресторан, что ли? Если так, то это любопытно, у нас в Оренбурге тоже такой был на берегу Урала, по примеру Санкт-Петербурга, ресторанчик! Недолго, правда, стоял, всего один сезон, и сгорел!
– А это стихотворчество и было иллюстрировано видами Санкт-Петербурга, но вы послушайте, каков финалиус! – Заинтересованный весёлый Иванов даже забежал вперёд и всплеснул руками.
Сошли с ума природа, человек
И встрёпанный, влюблённый… пойнтер Блэк.
Подпоручики на секунду замерли, и рассмеялись, и стали хлопать друг друга по плечам.
– Пойнтер Блэк! У нашей соседки был пойнтер Блэк, веселая такая собачка! – Хмурого Иванова стихотворение явно развеселило.
– У меня у самого был пойнтер, только не Блэк, а Грэй!
– Не вижу особой разницы, Сергей Никанорович! Што черный, что серый, а только собачки очень даже развесёлые. Я знавал одного пойнтера, по кличке, даже… не поверите – Пойнт!
– «Точка»! Ха-ха! – рассмеялся весёлый Иванов. – Это же с английского «Точка». Он и так «пойнт» – «точка», «пятнистый», так ещё и по имени Пойнт, однако фантазия была у его хозяина…
