– Из тридцать четвёртой маршевой, а ты откудова знаешь?
А Иннокентий лежал и думал: «Значит, смена, значит, это хто-то из наших бёг по дороге тока што… как же я их не окликнул? И када ж я с полком-то разминулся, када, што ли, у жандармов гостевал? От же ж гадство какое!»
Он услышал хруст, поднял голову и увидел несколько фигур – хрустели ветки, и фигуры подходили. Навстречу из окопчика в полный рост выскочил часовой и сказал:
– Шпиёна пама́ли, он про нашу маршевую всё знаить и мене даже вопросами пытал.
Иннокентий стал вставать, но на него навалились, он чуть не захлебнулся в луже, в которой оказался, связали руки и потащили.
В штабном блиндаже, куда его привели, было светло и тепло, и на душе аж взыграло. За знакомым огромным столом офицерского собрания сидели оба Иванова и ещё несколько пехотных обер-офицеров.
Перед крутой лестницей в блиндаж Иннокентию развязали руки, могли и не развязывать, потому что его ноги помнили каждую ступеньку.
– Дозвольте хоть шинелю снять, мокрая вся… – обратился он к Ивановым.
Хмурый Иванов встал со свечкой в руке и подошёл.
– Ба! Сергей Никанорович, так это же наш провожатый, Третьяков, вахмистр…
– Четвертаков… – поправил его Иннокентий.
– Да, правда, Четвертаков. – Весёлый Иванов тоже встал со свечой и обратился к сидевшим другим офицерам: – Это, господа, наш вожатый!
– Снимайте шинель, – сказал хмурый Иванов. – Только куда вы её денете?
– Тута за стенкой сушилка есть, тута господа офицеры завсегда свои шинеля сушили, – ответил Иннокентий и стал расстёгивать тугие крючки. – Тока надо печку затопить, дрова тоже недалёко, могу показать…
– А откуда вы знаете?..
– Я тута вахмистром первого эскадрона…
– Это того самого двадцать второго драгунского?..
– Так точно, как есть…
– Так он нам всё и покажет, господа, он же тут всё знает!
До утра Иннокентий провёл в сушилке, засыпал на нарах, просыпался, подкидывал в печку дрова и разделся до исподнего и всё думал про подлую судьбу: то про газетку и ротмистра, то про газетку и подпоручиков Ивановых. Под утро заснул крепко и проснулся оттого, что его трясли за плечо.
– Вставайте, господин вахмистр, просют!
Иннокентий встал, как ни странно, с совершенно ясной и свежей головой, как будто бы всю ночь спал в своей постели, обняв жену; оделся и вошёл в блиндаж. За столом уже сидело много офицеров, и главным сидел полковник – за ночь ещё подошли, понял Иннокентий.
– Покажите нам, вахмистр, где тут у вас что расположено, сначала на схеме.
