Константин бросил на экстрасенса уничижительный взгляд, в котором явственно читалось обещание поквитаться, и нырнул вслед за Розой в дверной проем. Дарья тоже решила не задерживаться, ей казалось, что в кабинете стало темнее, или это в глазах потемнело от потрясения? Хотелось наружу, на шумную московскую улицу, залитую солнечным светом. Она стремительно пересекла кабинет, на пороге оглянулась и увидела, как Рар, прижав ладонь к груди, обессиленно опускался в кресло. Выглядел он так, словно на него в одночасье навалились все болезни мира. Его лицо все еще было пунцовым, на двойном подбородке блестела нить слюны. Побледневшая и далеко уже не такая яркая девица суетливо наливала из графина воду в стакан, сбивчиво приговаривая:
— Успокойтесь, Владимир Борисович… Все хорошо… Успокойтесь…
Дарья нагнала Розу и Константина на лестничном пролете. Свекровь шипела, как змея:
— Если услышу от тебя «я же предупреждал», уволю к чертям собачьим!
Начальник охраны благоразумно молчал, быть уволенным ему не хотелось.
Дарья вдруг застыла, рассеянно глядя, как они спускаются по лестнице. В голове царил хаос, но в нем пылающей птицей метался вопрос: «Что увидел Рар?» Если она сейчас уйдет, то никогда не узнает. Никогда! И тайна будет висеть над ней грозовой тучей — эта мысль показалась жуткой, от нее даже в голове прояснилось.
— Ну уж нет! — решительно заявила Дарья ведущей вниз лестнице, после чего развернулась, едва ли не бегом, не обращая внимания на встревоженных женщин в креслах, миновала приемную и влетела в кабинет.
— Уходите, сейчас же! — выкрикнула девица.
Но Дарье было плевать на ее крики. Она твердо решила выбить из экстрасенса ответ, чего бы это ни стоило.
— Что. Вы. Видели?! — Отпечатала так, будто молотом ударила.
Рар посмотрел на нее с мольбой, мол, оставьте меня в покое. Однако Дарья успокаиваться не собиралась:
— Ответьте мне! — Она обошла кресло и нависла над столом.
Девица, очевидно не привыкшая к такой бесцеремонности, застыла в растерянности, держа в руке графин. Рар тяжело вздохнул, откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. В воздухе повисла гнетущая тишина, нарушаемая лишь тихим гулом автомобилей за окном. Когда Дарья, теряя терпение, собиралась повторить вопрос, Рар наконец разомкнул веки и обратился к секретарше:
— Выйди, пожалуйста, Элла.
Девица, прижимая к груди графин, с подозрением покосилась на Дарью.
— Вы… вы уверены, Владимир Борисович?
— Да, черт возьми! — Рар ударил ладонью по подлокотнику. — И дверь закрой.
