— Ваше величество, я инкатор, а не педагог! — сварливо ответил ему Эдмунд. — И я понятия не имею, как учат кисейных барышень! Делаю, как могу, как учили меня самого! А если вас это не устраивает, то подберите ей более подходящую няньку!
— Ею останешься ты! — безапелляционно обрубил Оберон. — И в ближайшие два года никакой практики! Только теория, ты понял?! А теперь дай мне поговорить с нею!
— Не могу. Она в обмороке, — соврал Жнец. — Очнется — сама позвонит!
На том конце провода послышались отборные ругательства, больше подходящие матросу, чем коронованной особе. Исчерпав свой запас брани, монарх свистящим полушепотом предупредил:
— Эдмунд, эта девочка для нас с сыном драгоценна, и не дай Бог ты своими фокусами загубишь ее! Даже если на нее вдруг упадет метеорит, то винить в этом я буду исключительно тебя! Я прекрасно понимаю, зачем ты это делаешь, но помни — вредя ей, ты вредишь себе! Я признаю, что тебе в своем ремесле нет равных, но не думай, что из-за этого тебе можно все!
— Нет, не из-за этого! — ухмыльнулся в трубку Карминский. — А из-за того, что мы с вами совершили четырнадцать лет назад! Наша тайна обоюдоострая!
Король, признавая свое бессилие, сменил тактику и перешел с угроз к уговорам.
— Эдмунд, не будь таким эгоистом! Ты ведь понимаешь, что стар, и тебе скоро понадобится смена. А моему сыну понадобится новый инкатор. Свой инкатор! И ты лучше, чем кто-либо понимаешь, что значит «свой». Юлиана идеально подходит для Энтони! И все многочисленные тесты, которые мы с ней проводили, подтвердили что ее тип мышления как раз тот, что нам нужен. Сделай в своей жизни хоть одно доброе дело — оставь после себя достойного преемника, которым ты бы мог гордиться! Ты ведь сам хотел ученика…
— Вот именно, ученика! А не четырнадцатилетнюю ученицу, которая…
— Неважно! В общем, я жду ее звонка! — оборвал его недосказанную тираду Оберон и отбился.
— Чтоб тебя артрит всего скрутил! — злобно пожелал ему инкатор.
Много лет назад он сделал большую ошибку, полностью доверившись молодому наследнику. Мальчишка обожал его больше, чем собственного отца, и советовался с ним по любому поводу. Эдмунд даже привязался к нему. Однажды Оберон попросил его об одной очень опасной услуге. Он согласился ему помочь и, как всегда, виртуозно справился со своей миссией.
Каково же было его изумление, когда наследник, вместо благодарности, предъявил ему скрупулезно записанные доказательства их преступления, в которых он сам выглядел лишь невинной жертвой.
