2 день. Пятница.
Даниель усложняет мне задачу. Задает истерику с утра. Когда он меня будит криком, то гнева не избежать. Особенно, если я не могу понять, что ему нужно. Йогурт ему подала, но этого мало. Мне кажется, что он просто не выспался, но он этому не верит и продолжает кричать.
Еще вчера прочитала, что при общении с маленькими детьми родители заражаются их беспомощностью. Малыш кричит, когда его не понимают. Он в отчаянии. Родители тоже начинают кричать, потому что они чувствуют себя беспомощными. Вообще, крик, ярость - это выражение беспомощности. Это чувство мне очень знакомо, так как я не всегда могу понять двухлетнего малыша. Он хочет очень многого, но не всегда может объяснить, чего именно. Я нехотя встаю с кровати, беру его на руки. Даниель сразу успокаивается. Он всего лишь хотел, чтобы я встала. Как просто и как сложно для меня! Ведь я люблю поваляться после пробуждения минут этак двадцать. Такое вставание немного не с той ноги сразу подрывает мои силы, но я держусь. Полдня, пока Даниель не убегает к дороге, где ходят машины. Критическая масса достигнута. В этом случае гнев мой, конечно, оправдан. Он защищает человеческий род от вымирания. На этот раз - в лице моего Даниеля.
Думаю о том, а действительно ли он оправдан? Этот гнев порожден страхом за своего ребенка. А высыпание сухой картошки на только что вымытый пол? Это оправданный гнев? Думаю, что нет. Но ведь детям нужно как-то показать, что такое поведение неправильно! Так почему бы и не сказать строго, но спокойно: «Мне не нравится, что ты сыплешь чипсы на пол. Мама только что помыла пол. Собери все. Давай вместе соберем. Вот тряпочка. Вытри, пожалуйста. А теперь сядь, пожалуйста, за стол и ешь там, в противном случае мне придется забрать у тебя картошку». Только вот как найти такой волшебный тон, чтобы ребенок послушался?
3 день. Суббота.
У нас сегодня первый поход на природу. Организовывает детский садик. Мы идем всей семьей. Сержусь на себя, что не взяла себе куртку. На улице холодно. Поэтому во время привала на вершине горы сижу в ресторанчике одна, спрятавшись от ветра. Все остальные едят на улице. Дети меня находят по очереди: Даниель поедает мою сосиску, Саша - тортик.
Точно знаю, что в этот день сердилась на них за какие-то мелочи, но не могу вспомнить за какие, потому что Саша в этот день вместе с другими детьми первый раз в жизни спел песню для мамы. И как спел! Изо всех сил старалась не расплакаться. Господи, какой тут гнев!
