Я знала, что родителей не выбирают, но когда у меня появился выбор, я ограничила наше общение до минимума. Я практически перестала общаться с ним. Мне казалось, что так мне удастся забыть всю детскую обиду, которая скопилась на него. За то, что накричал на меня, когда я упала с дивана и долго не могла дышать. За то, что когда мне исполнилось 10 лет, а мама попала в больницу, он даже не подумал о том, чтобы устроить мне день рождения, а вместо того наказал нас с сестрой ремнем за то, что мы гуляли на улице под дождем. За то, что изводил нас своими постоянными запоями и не давал спокойно жить ни нам, ни маме.
Я свела наше общение к минимуму и такое положение вещей, похоже, устраивало нас обоих, пока я у меня не появились дети. И тогда я стала замечать в себе нечто ужасное... Собственного отца. Его манеру общаться с нами, эгоизм, желание переложить ответственность на другие плечи. Но хуже всего было с гневом. Если дети делали что-то неправильно, я вспыхивала с такой же скоростью и силой, как мой отец. Что бы я не делала, как бы не старалась сдерживаться, быть более терпеливой, уравновешенной, я срывалась и возвращалась к прошлому. В такие моменты я понимала, что все детство сидит в моем подсознании и пусть многое забылось, но осталось неприятное чувство - как осадок, который постоянно мутит воду, стоит только чуть-чуть потерять равновесие.
Начиная марафон по книге Мартина Селигмана, я понимала, что мне придется посмотреть прошлому в глаза, прежде всего, отцу, и принять какое-то решение, но
какое? Как можно исправить то, что произошло давным-давно?
Три гениальных мыслителя 19 века убедили человека в том, что в проблемах его настоящего виновато, скорее всего, его прошлое. Дарвин сказал, что характер человека представляет собой набор качеств, необходимых для успешного выживания и воспроизведения потомства. Маркс утверждал, что ход истории определяется развитием экономических сил, и человек здесь большой роли не играет. Фрейд и тысячи его последователей искали истоки любой проблемы настоящего в детстве. К примеру, очень сильную любовь к порядку Фрейд бы объяснил неправильным прохождением анальной фазы, когда ребенка приучают к горшку и чистоплотности в этой области. Мартин Селигман, напротив, утверждает, что “ковыряние” в прошлом, в том числе в анальной фазе, ни к чему не приводит, только дополнительно травмирует человека, а внушение о том, что все проблемы исходят из детства, формирует “синдром жертвы” и безответственность человека за его настоящее. Конечно, легче кричать, что я ни в чем не виноват, во всем виноваты родители (воспитатели, бабушка, дедушка, сверстники), чем принять то, что было, как оно было, и взять всю ответственность за настоящее и происходящее в жизни на себя.
