Двадцать седьмое февраля мы всегда отмечаем в узком семейном кругу, рядом с его кабинетом. Потому что ровно шестьдесят восемь лет назад… Из небольшого заштатного городишка Торжка в Москву прибыл молодой, еще никому не известный Евлампий Кадмин.
Ч е р н о м о р д и к. Я специально проработал его произведение. Трогательные письма ваш отец составил.
М а р и н а. А вы читали, Валерий?
В а л е р и й. Да у меня… сборы.
А н т о н Е в л а м п и е в и ч. От Торжка на перекладных, а холода стояли. Пурга. Где-то тулуп раздобыл. До самых пят.
В а л е р и й. Дубленочка.
А н т о н Е в л а м п и е в и ч. Да, что-то вроде. И большая заячья шапка. А уж от Твери на поезде, третьим классом. Мечтал в университет поступить.
Ч е р н о м о р д и к (встал). Пользуясь удобным случаем… И день у вас памятный, и встреча наша первая. Разрешу себе… (Разворачивает сверток.) Вот это дело покрепче, чем чай. (Ставит на стол бутылку коньяка.) Так сказать, старлей… Армянский.
Пауза.
М а р и н а. Ну вот… Как в воду глядела.
Н и н а. А! Была не была… Папа, нарушим традицию. Тяпнем по маленькой…
С т р у ж к и н (задумчиво). Нина Антоновна… Черномордик…
А н т о н Е в л а м п и е в и ч. Вы взрослые люди. Сам я почти не употребляю.
Ч е р н о м о р д и к. Пятьдесят капель для расширения сосудов?
М а р и н а. А вы, значит, употребляете?
Ч е р н о м о р д и к. Люблю, откровенно, отраву эту проклятую. (Разливает по рюмкам.) Только моему охламону нельзя — действительно сборы.
Ф е д о р. Да нет, мне не в фужер, а в рюмку.
Ч е р н о м о р д и к (обвел всех повеселевшими глазами). Ну… Поехали! (Посмотрел на Стружкина и рассмеялся.)
А н т о н Е в л а м п и е в и ч. Нет, нет, нет… Прежде мы пойдем в кабинет отца. Просто постоять у его стола. Кстати, и Виктории еще нет.
Ф е д о р (Марине). Почти ночь, а нашей дочери нет дома.
М а р и н а. Какая ночь, восьми еще нет.
Ч е р н о м о р д и к. Мой — такой же. Слава богу, их на сборах хоккейных во как держат.
А н т о н Е в л а м п и е в и ч. Зинаида, гаси электричество. (Удивленному Черномордику.) Нужно, чтобы обязательно были свечи.
Шествие возглавляет Антон Евлампиевич с большим канделябром, за ним Федор, Марина, чуть позади Черномордик и Валерий. Нина и Стружкин остались в столовой.
А н т о н Е в л а м п и е в и ч. Осторожно, капитан, здесь порожек.
М а р и н а (Федору). Как хорошо — пахнет свечами и ванильным тортом…
Федор целует ее.
А н т о н Е в л а м п и е в и ч (воодушевляется)
