. Прошу, прошу. Лучше поздно, чем никогда…
Н и н а. Если принять во внимание, папа, что я представляю вам своего жениха, твои слова звучат несколько двусмысленно. А впрочем… Георгий Петрович, о котором вы столько наслышаны. Его потомок Валерий, восходящая звезда советского хоккея.
Ч е р н о м о р д и к (чувствует себя несколько неловко). Разрешите представиться — капитан теплохода «Аргунь» Черномордик.
М а р и н а (издает только один звук, но в нем должно прозвучать всё). О-о!
Ч е р н о м о р д и к. Вы, я так понимаю, папаша Нины Антоновны, вы… матушка, вы — брат Ф е д о р…
М а р и н а. А я его жена. Меня зовут Марина Дмитриевна.
Н и н а (перебивает Марину). А это Валечка Стружкин. Друг нашего дома, почти родной. Еще мы его зовем Валентюшечка… Живет в соседнем подъезде. Когда его родители умерли, он уж совсем к нам переселился. С детства нас все звали жених и невеста. Ведь правда, Валентюшечка?
С т р у ж к и н (чуть смущенно). Вы случайно не из укротителей, Георгий Петрович?
Ч е р н о м о р д и к. Почему?
С т р у ж к и н. Юмор.
Ч е р н о м о р д и к. А-а…
А н т о н Е в л а м п и е в и ч. Да вы усаживайтесь, усаживайтесь… И вы, молодой человек, не стесняйтесь.
Ч е р н о м о р д и к. Вы на него внимания-то особого не обращайте. Он еще, так сказать, салажонок. (Ожидает взрыва смеха, но никто не понял его.) Вообще мы, Черномордики, замкнутые, откровенно говоря…
Рассаживаются за столом.
З и н а и д а И в а н о в н а. Вы меня извините, а все-таки редкая у вас фамилия.
М а р и н а. Своеобразная…
Ч е р н о м о р д и к. Я с Полтавщины, а у нас и похлеще фамилию отыскать можно. Откровенно говоря, просто неприличные попадаются. (Засмеялся.)
Ф е д о р. Вы, значит, всю жизнь на флоте…
Ч е р н о м о р д и к. С юнги начинал. Вы вот штатский товарищ, а правильно говорите — на флоте. А то обычно во флоте… во…
М а р и н а. А вы значит — «на»?
Ч е р н о м о р д и к. Во время войны торпедным катером командовал, потом во Владивосток перебросили. Дальше отставка по возрасту. Друзья в Москву на прогулочную посудину устроили. Хоть не море, а все вода.
С т р у ж к и н. Не ранили, не контузили?
Ч е р н о м о р д и к. Да черт его знает…
М а р и н а. Как это черт его знает?
Ч е р н о м о р д и к. В общем, в госпиталях не валялся. Так что не жалуюсь — крепкий я еще боровичок.
А н т о н Е в л а м п и е в и ч (прерывая неудобную паузу). Чай у всех налит? Итак, дорогие друзья, мы снова все вместе в этот метельный вечер двадцать седьмого февраля. В день, который надолго, если не навсегда, вошел в историю русской культуры.
