— Еще один профессор, — проворчал Орлов и снова нацепил на нос очки. — Я для образа сказал. Так вот, этот яд поражает нервную систему, особенно ту ее часть, которая связана с сердечной мышцей. При попадании яда в организм происходит затруднение дыхания, ощущается сердечная недостаточность, ну и… быстрая смерть. Вот почему так легко во время первого вскрытия остановились на версии сердечного приступа. Ты о чем так глубоко задумался, а, Лев Иванович?
— О том, что срочно надо писать задание патологоанатому для вскрытия тела Полякова. Пусть сразу ищут этот яд.
— Резонно, — согласился Орлов. — Есть основания полагать, что в одной банде и одни способы приняты. Не думаю, что у них там разнообразие экзотических ядов.
— Надо кое-какие прошлые дела поднять, что-то у меня на памяти крутится. Когда-то мы уже сталкивались с синтезированием ядов. Не помню, в каком деле это просквозило. Доказательств тогда, как мне помнится, не удалось найти, но факт промелькнул. Только вот в каком деле?
Пролетели еще одни сутки. Гуров рылся в своих старых ежедневниках, перелистывал файлы на компьютере. Ему не давало покоя воспоминание, что когда-то всплывало изготовление синтетических ядов. Если вспомнить, в связи с каким делом, кто там фигурировал, может, сейчас и расследование пошло бы быстрее. Он хотел спросить Крячко о фамилии одного из уголовников, по которому они работали несколько лет назад, но Стас куда-то вышел из кабинета.
Гуров откинулся на спинку кресла и заложил руки за голову. Нет, подумал он, таким способом не вспомнить. Надо прекращать эти раскопки. Надо просто ходить, думать об этом деле, и оно в памяти всплывет само. Не надо память насиловать. Она умная, просто не всегда быстро действует. Мысль о собственной памяти в таком образе Гурову понравилась, и он улыбнулся. И все-таки, куда делся Станислав?
Крячко вошел быстрым шагом и помахал листами бумаги над головой:
— Все! Теперь ни сомнений, ни споров! В приемную принесли результаты вскрытия тела Полякова.
— Тот же синтетический яд, что и в крови Лобачева?
— Да! — Крячко плюхнулся на стул возле стола Гурова и бросил перед ним бумаги.
— А поквартирный обход ничего не дал, — покачал головой Лев. — Кто и как этот яд подсунул Полякову? Ведь все лекарства у него на столе были настоящими. И он, видимо, почувствовав себя плохо, решил принять что-то, но не успел. Станислав, там кто-то был в квартире. И дверь поэтому не заперта осталась.
— Но никто посторонних в подъезде не видел, — сказал Крячко. — Опросили всех жильцов. Качественно опросили. Я вот о другом думаю — чего они так испугались, что решили и Полякова убрать?
