| - Твой хозяин прав, Уильям: все мы рабы своих привычек, в особенности матери. |
| It is only the pirates who are free." | Только пираты и могут быть свободными в этом мире. |
| And she went upstairs to her children, to soothe them, and wipe away their tears. | И, проговорив это, она отправилась наверх, чтобы утешить и приласкать своих детей. |
| That night, as she lay in bed, she reached for the volume of Ronsard on the table by her side, and thought how strange it was that the Frenchman had lain there, his head upon her pillow, this same volume in his hands, his pipe of tobacco in his mouth. | Вечером, улегшись в кровать, она вынула из ящика томик Ронсара и стала перелистывать его, пытаясь представить, как несколько дней назад француз лежал на этой же кровати и, зажав в зубах трубку, откинувшись на подушку, читал эту же книгу. |
| She pictured him laying aside the book when he had read enough, even as she did now, and blowing out the candle, and then turning on his side to sleep. | Должно быть, устав от чтения, он так же, как и она, отложил книгу в сторону и задул свечу, собираясь уснуть. |
| She wondered if he slept now, in that cool, quiet cabin of his ship, with the water lapping against the side, the creek itself mysterious and hushed. Or whether he lay on his back as she did, eyes open in the darkness and sleep far distant, brooding on the future, his hands behind his head. | "Интересно, - думала она, - спит ли он сейчас в своей тихой, прохладной каюте, где за стеной чуть слышно плещет вода, или лежит, как и я, закинув руки за голову, смотрит в темноту и размышляет о будущем?" *** |
| Next morning, when she leant from her bedroom and felt the sun on her face, and saw the clear bright sky with a sharp gloss about it because of the east wind, her first thought was for the ship in the creek. | Проснувшись на следующее утро, она первым делом подбежала к окну. Небо было пронзительно ясным и чистым, как всегда при восточном ветре. Солнечный луч скользнул по ее лицу, и она подумала о корабле. |
| Then she remembered how snug was the anchorage, tucked away in the valley, shrouded by the trees, and how they could scarce have knowledge there of the turbulent tide ripping up the parent river, the short waves curling, while the steep seas at the mouth of the estuary reared and broke themselves into spray. | Ей представилось, как он стоит в тихой, спокойной заводи, со всех сторон защищенной деревьями, отделенной широкой равниной от главного русла, по которому начавшийся прилив гонит беспокойную мелкую рябь, и от пенной полосы прибоя, где высокие валы, вскипая, обрушиваются на берег и рассыпаются мириадами брызг. |
