— Ну что, галчонок?
— Ничего.
Она покорно отдавалась его объятиям. Он зарылся лицом в ее волосы, добрался до крохотного ушка и легонько укусил его.
— Перестань.
— Чудная ты моя!
Они стояли на носу. Смотрели на облака, на берег, который все поворачивался и вдруг появился прямо перед ними. Значит, возвращались. Красный и зеленый огоньки мигали у входа в порт. Они были такими же яркими, как вблизи, только мигали совсем рядом друг с другом: не то что настоящая, даже бумажная лодка, казалось, не прошла бы между ними.
Начинался вечерний бриз.
Где-то впереди раздались удары колокола. Он бил сильно, металл звучал чисто и будил в груди легкое волнение.
— Что это?
— Почем я знаю.
— Уж не «Ангел господень» ли?
— Вряд ли… Сейчас увидим.
Загадка скоро разрешилась. Они проходили рейд. На суденышке дважды хрипло взвыла сирена.
Колокол был совсем рядом. Показалась странная железная конструкция, качающаяся на воде. Мигнул тусклый огонек, и язык колокола ударил по металлу.
— Это сигнальный буй.
На западе и небо и вода были пурпурными. Таким густым пурпуром наливаются только очень спелые вишни.
Колокол остался за кормой. Голос его тонул вдали. Герберту показалось, будто что-то кончается. Догорает, как закат, затихает, как этот колокол на море, проходит… Он посмотрел на Доротти. Она была рядом, и все было по-прежнему. И все-таки что-то осталось позади, стало воспоминанием. И когда-нибудь уйдет из памяти совсем вместе с юношескими восторгами, которые сначала волнуют сердце, а потом уходят, оставляя лишь чувство неловкости и усмешку.
В лагерь возвращались ночью. Герберт укрыл Доротти своей курткой. Сам он дрожал от холода, но ему было приятно, что ей тепло.
Тягач притормозил у ворот мужского лагеря, и Герберт спрыгнул.
Через несколько дней Герберт и Карл отправились на станцию. Девочки уже были там.
Багаж, лагерное оборудование, суета, возбужденные голоса. Наконец начальнику женского лагеря удалось водворить тишину. Он дал команду девочкам построиться в две шеренги и рассчитаться. Затем он произнес прощальную речь, трудно сказать, которую по счету в своей жизни.
Теперь осталось дождаться поезда.
На сей раз дежурный запер своих гусей в сарай, так что можно было не опасаться нападения.
День был ясный, солнечный, один из тех дней, в которые крестьяне спешат вывезти с поля пшеницу.
Карл долго разговаривал с Доротти. Видно, им нужно было что-то очень важное сказать друг другу. Герберт ждал неподалеку, прислонившись к дереву.
