Несмотря на глубокий снег, расстояние мы пробежали в несколько минут, употребленные турками на приготовление пушек к нашему приему.
Как я уже сказал, я открывал шествие колонны принца Ангальта.
Я подошел со всеми своими людьми ко рву окопов. Доски, нужные для перехода, были сзади, но огонь всех родов орудий, который нам пришлось выносить, не давал возможности ждать их. Кроме того, я знал, что у края окопов, у городских ворот, мне придется пройти над минами, о которых я был тайно осведомлен, и ужасное действие, которое они могли бы произвести, очень важно было предупредить быстротой. Вследствие этого я решил приказать гренадерам перескочить через ров. Я повлек за собою первых, остальные последовали за нами; с помощью штыков (одни поддерживали других), а также благодаря крепости снега от мороза, мне удалось достигнуть палисад окопов, перестроиться внутри окопов, и, не ожидая колонны, примыкавшей к хвосту моего отряда, я направился ускоренным шагом к Стамбульским воротам, опрокидывая штыками плохо сформированные турецкие войска, оказавшие сопротивление моему маршу.
Таким образом, замкнутой колонной я достиг края рва, площади перед воротами. Турки, ожидавшие атаку по всем пунктам, открыли ворота, чтобы выпустить сильную колонну на помощь войскам при окопах, и не ожидали встретить нас так близко. Они находились в это время в большом числе под сводами ворот, длиною около двухсот шагов. Хотя я и исполнил данные мне инструкции во всём объеме, тем не менее я решил, что было бы очень важно занять вход в город с этой стороны, чтобы закрепить общий успех. Не теряя ни минуты, я атаковал свод в замкнутом порядке, со штыками наперевес. Началась ужаснейшая неподражаемая резня, турки были опрокинуты и трупы падали на трупы. Мой отряд, ступая по трупам, топча груды трупов и раненых лишь холодным оружием, прошел этот темный кровавый свод, и мы очутились внутри города, покрытые кровью и мозгом.
Колонна, взобравшаяся на левый бастион бреши, имела, со своей стороны, полный успех, и я увидел переднюю часть её в начале улицы, лежавшей против меня. Итак, общий успех был верен.
В этой ни с чем не сравнимой схватке я, однако, идя по мосту через ров, успел заметить тлевший около сосисона фитиль у входа в мину, от которого бы ее взорвало, если бы какой-нибудь турок подумал поджечь. Я послал туда. Фитиль погасили и таким образом спасли от опасности конец колонны.
Ужасный случай на минуту прервал резню и крики: взорвало пороховой погреб в углу внутреннего вала; взрыв был настолько силен, что на несколько секунд воздух омрачился от поднявшихся камней, пыли и дыма, которыми мы были окружены; но лишь только просветлело, резня всюду возобновилась. Только, пролив достаточно турецкой крови, русские солдаты согласились отдохнуть. Ровно в шесть часов русские вышли из траншей; без четверти девять наступила полнейшая тишина, весь город был взят и 11000 турок прошли под ярмом. У русских было 2000–3000 убитых и раненых.
