Князь вернул к себе свою племянницу от мужа, [59] командира левого крыла, чтобы, в случае потери его, она не оставалась ни минуты без поддержки и убежища. С нею я и провел вечер, а около двух часов пополуночи я вернулся в свою палатку, чтобы одеться достаточно тепло и в то же время легко, готовясь к приступу.
Из батареи, пробивавшей брешь в левом бастионе, палили беспрерывно вот уже 36 часов, и брешь была уже удобна для проезда, но пушки могли умолкнуть лишь в момент приступа, так как иначе, вследствие гололедицы от выпадавшего небольшого снега и 24-х градусного мороза, эскалада в полчаса стала бы невозможной.
Между прочим, из 5-ти главных колонн, которые я подробно описал, три были предназначены для того, чтобы заполнять интервалы; они были не так сильны, но подвижны и должны были поддерживать другие или приходить им на помощь при атаке.
17/6[60] в 4 часа утра войска собрались перед фронтом лагеря и приняли благословение священников. Всем солдатам было разрешено выйти из строя и пойти поцеловать крест, который держал священник; при этом каждый опускал на блюдо медную монету и возвращался в строй. Три четверти всех батальонов поступили, как предписывал религиозный обычай. В 6 час. колонны были образованы и каждая находилась на месте отправления. Было предписано строжайшее молчание на время всего перехода от траншей к окопам города. Сигналом служили 3 бомбы, долженствовавшие на заре привести войска в движение. При первой бомбе солдатам предписывалось сбросить на землю шубы и меховые башмаки, а при третьей — выступать.
Каждой колонне было роздано достаточное количество досок для образования перехода через ров окопов. Пятая колонна, предназначенная к эскаладе, была снабжена лестницами.
Князь эту ночь провел в яме, вырытой для генералов траншеи, и его камердинер, находившийся у дверей, привыкший охранять покой князя, пока он его не позовет, даже на этот раз затруднил вход князю Репнину, главнокомандующему атаки, пришедшему объявить, что атака сейчас начнется (высшая степень пассивного послушания, о котором, кроме России, нигде не имеют представления).
Уже ощущалось приближение зари; раздалась первая бомба. Все мы были на своих местах; сбросили шинели и приготовились. Третья бомба двинула всех вперед, но тишина, столь необходимая и столь трудно достижимая при атаке у русских, была нарушена. Всё время повторявшиеся крики «ура» предупредили о нашем приближении турок, которых нам удалось бы застать врасплох, не будь этой неправильности.
