Все выпрямились и застыли.
Алек заметил, что все трое мужчин выжидательно смотрят на Елену. Он понимал, что это неправильно. Его дорогая подруга далеко не так сильна, как кажется. Но также маг знал, что она не позволит никому из них сделать это за нее. Хотя бы потому, что это была ее история.
Елена не замечала направленных на нее взглядов. Она обдумывала более важные вещи. Конечно, теоретически тайник мог быть снабжен ловушкой. Но тогда бы Егор нашел способ сообщить ей об этом. А еще Елена думала о том, что она совсем не хочет доставать артефакт. Она просто боится. Мучила ее и начинающаяся головная боль, которая стопроцентно обернется дичайшим приступом. Да и ее настрой вряд ли может продержаться долго. Слишком велико напряжение. Надо спешить, пока она еще в состоянии держаться на ногах. Но как же не хочется этого делать…
Елена тяжело вздохнула, вытерла вспотевшие руки об одежду и нагнулась к нише. В последний момент ей пришла в голову странная мысль… Чародейка сняла ветровку и обернула ею руки. А потом запустила их в отверстие, будто собиралась доставать жаркое из печи…
Чаша оказалась небольшой. Всего сантиметров пятнадцать в высоту и чуть больше десяти в диаметре. Она была сделана из камня. Никаких украшений, позолоты и прочего. Просто сияние белого минерала, и чуть заметная череда рун по краю. В принципе, артефакт не поражал красотой, хотя сделан весьма элегантно. Стенки чаши были настолько тонкими, что казались полупрозрачными. А вытесана она была из цельного камня, скорее всего, агата. Елена подумала, что Алек назвал бы это неплохим сувениром, если бы не несколько «но»… Чаша сияла. Внутренним мистическим светом. Он струился в ночи мягким и теплым облаком, точно отражение лунного света. А еще чаша казалась живым существом. И это было очень сильное впечатление. Всем четверым, стоящим сейчас возле алтаря, слышалось биение ее сердца. И это поражало. Чаша воздействовала на каждого.
Елена получила уже знакомый заряд свободы. Полной, беспредельной, безумно желанной. И силы, какой-то удивительно родной, всепоглощающей и идеально послушной. Ощущения были такими же, как у героев древних былин. «Вот мне бы сейчас кольцо в земле, да другое в небе, схватился бы я за них, да перевернул бы землю и небо». Рядом с чашей Елена чувствовала себя богиней, но при этом у чародейки не возникало желания что-то ломать, скорее наоборот, хотелось мира и созидания. Волны силы при этом не успокаивали Еленин бешеный ночной гон, но придавали ему какой-то особый смысл. Звуки стали восприниматься еще резче, мир наполнился новыми красками. И хотелось бежать в ночи вслед за добычей, по следу, плыть над землей серой волчьей тенью…
