Сбрасываем одежду и сандалии у валуна. Камень такой горячий, что на нем можно запросто жарить яичницу. Отсутствие купальника меня не смущает, в этом я пока равна мальчишкам — на мне шитые мамой сатиновые трусики. Быстренько снимаю с груди крестик, прячу в карман — ни к чему вопросы.
У-у, какая вода холодная! Но скоро мое взбодренное тело привыкает и блаженствует в прозрачных руках Лены. Река фантастически пахнет дождем, играет нами, не торопясь отпустить, и несется вдаль сверкающей параллелью. Движение волн никогда не кончается — невозможно поверить, но это правда.
Сидя на сходнях, как огромный китайский болванчик, Боба заливается счастливым смехом. Впряженные в веревку мальчишки бурлачат на совесть, он их дольше возил. Потом на сходни забираются четыре человека, я пятая, и мы не тонем! Настоящий плот!
Вдоль берега пролетает моторная лодка, оставляя за собой кипучий пенистый след. Качаемся на искусственных валах. Мгновение волна дыбом стоит надо мной, как бы в раздумье, и возносит на гребень — взлет с остановкой дыхания перед тем, как рухнуть в пропасть: вверх-вниз, вверх-вниз! В сердце — восторг, в животе — щекотка, от воды щемит нос. Выползаю на берег.
Солнце ослепляет глаза, сквозь алую плоть ладоней просвечивают тонкие кисти — косточки на шарнирах суставов. Зубы человека-конструктора отбивают автоматическую дробь. Нагретый песок шершав, но быстро впитывает влажность кожи, зябкость… Тепло, хорошо! Хорошо быть человеком.
Олег валится рядом. Улыбка, как фонарик, зажигает веселые карие глаза и все его смугло-румяное лицо.
— Здорово, правда?
— Правда! Здорово!
Рассказывает о Байкале, о тамошней природе. Я спорю: «Лена лучше! Таких сказочных скал, как на ней, поискать! Папин друг обещал одолжить моторную лодку, чтобы мы всей семьей съездили на Ленские столбы и на реку Чару за охтой — диким виноградом».
Удивительный мальчик Олег, с ним уютно и просто, словно мы знакомы сто лет. В Иркутске у него мама, отчим и сестренка, здесь — отец и жена отца. Отчим — неродной отец, как я понимаю… Нет, не понимаю. Не могу представить вместо своего папы чужого человека. Или мачеху вместо мамы. Некоторые взрослые — очень непонятные люди. Когда я вырасту, я женюсь на одном-единственном человеке и буду любить его до гроба. Жаль, что Олег уедет обратно в Иркутск…
Ветерок приятно задувает в подсохший затылок. Над нами проходят ноги. Толстый Боба с Никиткой идут куда-то по берегу. Никитка велит брату высморкаться, Боба послушный — блестящая нить летит по ветру.
