Олег задумчиво улыбается в спину братьям. Они понравились ему, я заметила. Он им тоже.
— Э-эй! Идите сюда! — раздается крик Фарида с той стороны, куда направляются эти двое.
Еще ноги. Чуть погодя слышу:
— Аря-а!
Лень вставать.
— Ая-а-а! — вторит Фариду Боба.
Свое укороченное имя я не люблю, в школе те, с кем поссорюсь, дразнят меня «Аря-харя». Родные зовут Аречкой, будто спрашивают: «А речка?»
Я — речка. Поднимаюсь, стряхиваю с себя песчаные берега. Теку на зов друзей, хотя есть подозрение, что мальчишки хотели бы видеть Олега, но не знают имени — познакомиться не успели. Вот он, ваш Олег.
Фарид обнаружил небольшую лодку на сухом склоне у тальниковых кустов. В боку пробоина, задранный нос со свисающим обрывком цепи тоскливо устремлен к реке. Но ребята рассматривают не лодку.
— Муравейник! — восклицает Олег. Фарид нечаянно угадал его увлечение.
Крохотные зодчие ловко придумали возвести дом прямо в лодке. Передняя ее часть прикрывает строеньице от ветра с реки. Непрерывно снуют по холмику бойкие жители, крепят сильными лапками щепочки и песчинки, захватывают клещиками ртов грузы крупнее своих бисерных телец. Эти хлопотуны отдыхают только зимой?
Никитка обдирает для меня кору на ветке. Муравьиный сок — лакомство специфическое, от одного упоминания скулы сводит, как при виде лимонных долек.
— Подождите, я сейчас! — срываюсь, бегу к валуну. Денег у меня нет, но есть горбушка.
Муравьиные купцы!
Продадите леденцы?
А за вкусную еду
Вам копеечки дадут!
«Купцы» льнут к послюненным веткам и делятся с нами соком — кислее лимона, красной смородины и щавеля, вместе взятых! Сок обжигает уголки губ. Вокруг гудит шмель, привлеченный остатками пиршества, на обсосанных палочках. Сотни тружеников закапывают в кладовки крошки хлеба.
Для муравьев это, должно быть, манна небесная. Ею они будут кормить матку, чтобы она отложила личинки, из которых вылупятся новые строители, рабочие, воины и добытчики. Так сказал Олег. Он без труда стал центром притяжения всех глаз и ушей, даже в сонливом лице Бобы проснулся интерес.
— Давайте разроем? Посмотрим на матку с личинками, — предлагает Фарид и, не дожидаясь нашего согласия, размахивается веткой, как саблей, — срубить верхушку. Олег успел перехватить.
— Ты что?! — вспыхивает Фарид.
В воздухе пахнет дракой. Вне общежитского двора «бхай бхай» не используется, и Никитка расстроен — чью сторону взять? Плохо, что я не обулась, в сандалиях легче пинаться.
— Знаешь, почему муравьи — в лодке?
