— Но, господин полковник, ведь в таком тумане это сделать невозможно!
Вновь восстановилась тишина, в которой ощущалось, что по колдовской невидимой ниточке издалека надвигается решение о чьих-то судьбах. Тели добавил:
— Уверяю вас, господин полковник, это чистое безумие.
И еще:
— Мы попытаемся, господин полковник, но я ни за что не ручаюсь и пошлю только добровольцев. В противном случае мне потребуется приказ в письменном виде.
Он тяжело опустил трубку, и Жан услышал как по залу пробежал шепот, смысла которого он не улавливал.
— Разумеется, эти господа ни в чем не сомневаются!
— Штабные всегда так себя ведут!
— Вот бы им хоть один денек подержать рычаг управления у ног!
— Если бы у них хоть глаза были на месте!
Тем временем капитан подошел к окну и внимательно вгляделся в грязное небо. От гнева у него дрожали губы. Было видно, что он не решается заговорить. Наконец он шагнул к столу и коротко сказал:
— Они предполагают, что с другой стороны стягиваются войска. Господин генерал хочет, чтобы мы проверили.
— Вот пусть его шофер и свозит его туда, — проворчал Марбо.
— Заткнись, — грубо прикрикнул Тели. — Ты ведь видел, что я возражал, тут уже ничего не поделаешь.
Более низким голосом и как будто стыдясь, он добавил:
— А мне они запретили лететь, и Марбо — тоже, потому что… потому что… в общем, вот так.
Последние слова были сказаны с каким-то бешенством, и все обо всем догадались. Полет в тумане очень опасен; командование ни в коем случае не хотело рисковать руководителями.
— Итак, мне требуются два человека, причем лучшие, — продолжал Тели. — Я не могу послать на это задание младших офицеров.
В столовой находилось три пилота: недавно прибывший «доктор», Андре де Новий и Дешан. Жан был уверен, что этот последний немедленно откликнется на призыв. Однако покалеченный упорно уставился в стол и пробормотал, как на пытке:
— Я не могу, господин капитан. Хоть двадцать фрицев, если пожелаешь, но только не эта каша.
Эрбийон вспомнил об ужасном капотировании в туман, о котором ему рассказал Бертье.
Тогда Новий, ни слова не говоря, направился к ангарам, их серая громада казалась одним из бесформенных уплотнений тумана. Требовался еще один наблюдатель. Марбо вышел из комнаты с криком:
— Не видеть бы мне всего этого! Потолок подъема — тридцать метров.
Глаза Тели встретились с жалобно молящим взглядом Эрбийона; он очень мягко сказал:
— Нет, мой мальчик, вы ничем не сможете помочь.
Жан переживал свою неопытность, как величайший позор, но Бертье уже предложил свою кандидатуру:
