Эпиталама - Жак Шардон

Берта была веселой девочкой, но любила порассуждать. Наблюдая, как мать, озабоченная, нервная, постоянно что-то перебирает в своих шкафах, она приходила к выводу, что люди бывают несчастными либо из-за собственной слабости, либо по небрежности.

Она вспоминала свою тетку Кристину, ее спокойные молодые глаза, энергичные манеры, красивые платья, и восхищалась ею, привлекательной пожилой особой, которая так правильно и так счастливо прожила свою жизнь. Однажды, когда Берта расплакалась, потому что ей хотелось поехать с Эммой в Фондбо, тетя посадила ее к себе на колени и сказала, подкрепляя свои слова решительным взглядом: «Все, больше не думай об этом; стоит тебе только захотеть, и ты больше не будешь думать об этом» — и вытерла ей глаза нежным, как пух, пахнущим вербеной платком. Позднее, вспоминая ту сцену, Берта решила развить такую же внутреннюю силу в самой себе, ибо считала это очень важным. Она заставляла себя выскакивать из-под одеяла в семь часов утра и заниматься игрой на пианино в стылой гостиной.

В тот год зима выдалась очень холодная. По четвергам приходила Мари-Луиза, и девочки оставались вдвоем в комнате Берты. На полдник они делали себе гренки, накалывая ломтики хлеба на вилку и держа их над обжигавшими пальцы углями. Ночь наступала рано. Мари-Луиза, свернувшись рядом с камином у ног своей подруги, смотрела на пламя; они любили этот полумрак, этот жар, этот уют, которые помогали им перенестись из невзрачного дома в мечту о собственном очаге, в ту будущую жизнь, о которой они, преисполненные уважения к своим мыслям и своему жизненному опыту, долго-долго говорили шепотом, серьезно, без шуток. Потом Берта зажигала свет, и степенные дамы снова превращались в детей.

Иногда Берта, малышки Дюкроке, Андре и Мари-Луиза Шоран собирались вместе в просторном доме Бонифасов. У Алисы и игрушек было много, и весь дом оказывался в их распоряжении. Андре предлагал поиграть в прятки и всякий раз уводил Ивонну Дюкроке в платяной шкаф, где они просиживали часами, прижавшись друг к другу; однако их никто не искал. Девочки, завладев превосходным набором кухонной посуды из настоящей меди, пытались варить на плитке карамель. Раскрасневшиеся от раздувания огня в наполненной дымом комнате, они обжигали себе языки, слишком рано пробуя расплавленный сахар, а когда добирались до донышка кастрюли, их уже немножко тошнило.

По случаю дня рождения Ивонны Дюкроке Берта упросила свою мать сшить ей новое платье из тонкого розового батиста, о котором она мечтала с давних пор.