– Нет, в офис я вас точно не приглашаю, – охотно поддержал Потемкин. – Мы могли бы увидеться даже сегодня, поскольку, полагаю, дело неотложное, раз вы звоните… Скажем, в пять. Годится? – И, получив подтверждение, продолжил: – Скажем, на Фишермен Варф. У того причала, где тюлени… Забыл номер – сорок шестой, кажется?
– Там народу всегда полно, – выговорила Патимат нерешительно.
– Обещаю вам место, где нам никто не помешает.
– Я хотела поговорить с вами об отце… – Голос Патимат дрогнул.
– Но мы ведь для того и встречаемся, чтобы не говорить по телефону, верно?
Пусть простит нас руководство Группы и коллеги Потемкина – в оставшееся до свидания с Патимат время он работал, что называется, на автомате. То есть он делал все, что положено: выслушивал рапорты, отдавал указания, подписывал бумаги, но мысленно давно уже находился там, на пирсе номер сорок шесть, с тонкой высокой девушкой в красной кофточке. Какой цвет она сегодня выберет?
И все мысли о том, что не следует давать чувствам волю, когда речь идет о женщине, которая почти на тридцать лет тебя младше, тем более что эта женщина – дочь человека, находящегося под подозрением в деле о серийных убийствах, и что вообще она человек другой культуры и другого поколения, – все эти совершенно правильные мысли ничего не меняли во внутреннем настрое Потемкина.
Настолько сильным было совершенно несвойственное зрелому мужчине желание просто видеть Патимат, находиться с ней рядом, слушать ее голос, что Потемкин вполне сознательно решил прекратить борьбу с самим собой. В конце концов, каждый волен иногда действовать вопреки логике и велению очевидных обстоятельств – это Потемкин знал точно.
Зачем от гор и мимо башен
Летит орел, тяжел и страшен,
На чахлый пень? Спроси его.
Зачем арапа своего
Младая любит Дездемона,
Как месяц любит ночи мглу?
Затем, что ветру, и орлу,
И сердцу девы нет закона…
Потому Пушкин и был гений, что мог это написать, да и жил так же…
Потемкин думал о глупостях. Трогая ямку на подбородке, он думал, что хочет принести своей юной даме букетик фиалок. Маленький букетик нежных фиалок. Именно так. В Сан-Франциско? В июне? Каково… Но других цветов он ей нести точно не хотел.
Все это, однако, происходило в душе бесстрастного внешне консультанта-криминолога перед свиданием с дочерью знаменитого художника, которая ему запомнилась при первой и единственной встрече. Олег Кириллович Потемкин с его опытом общения с людьми считал, что ничем не рискует. Если при встрече он увидит другую женщину, мало напоминающую ту, чей образ он создал, – ну так что ж? Та, которую он придумал, все равно останется с ним… Разве плохо? Но куда лучше было бы не ошибиться.
