Он пожимает плечами:
– Я тебе говорил, я не настолько экстрасенс. Дедушка сказал, ты приезжаешь, и я вышел тебя искать. Иногда у меня получается читать мысли. Но не твои и не сегодня. Может, это из-за сотрясения. Может, это просто мне больше не нужно. Оно приходит и уходит.
– Хорошо. От этой хрени с чтением мыслей у меня мурашки по коже. – Перевожу взгляд на Морврана: – Итак, почему вы послали за мной? И почему не велели Ромашке организовать встречу, когда я прибыл сюда, вместо того чтобы посылать Ментока Мозгоеда[21]?
Дергаю головой в сторону Томаса и тут же жестоко расплачиваюсь за попытку скорчить из себя умника. Голова моя еще недостаточно оправилась для умничанья.
– Ты был мне нужен здесь быстро, – объясняет он, пожимая плечами. – Я знал Ромашку, а Ромашка знал тебя, лично. Он сказал, ты не любишь, когда тебя дергают. Но я все-таки хотел держать руку на пульсе. Пусть ты убийца призраков, но ты всего лишь мальчишка.
– Ладно, – говорю. – Но какая спешка? Анна же тут десятки лет обретается.
Морвран опирается на стеклянную конторку и качает головой:
– Что-то в Анне изменилось. Теперь она злее. Я завязан на мертвых – во многих отношениях куда больше твоего. Я вижу их, чувствую и думаю – думаю, чего же они хотят. Так повелось с тех пор, как…
Он пожимает плечами. Тут явно имеется история. Но, вероятно, это его лучшая история и он не хочет выдавать ее прямо с порога.
Он потирает виски.
– Я чувствую, когда она убивает. Каждый раз к ней в дом забредает какой-нибудь несчастный. Раньше у меня всего лишь между лопаток чесалось. А сейчас все нутро переворачивает. В прежние времена она бы тебе даже не показалась. Она давно мертва и не дура, знает разницу между легкой добычей и детками толстосумов. Она теряет осмотрительность. Эдак и на первые полосы попадет. А мы с тобой оба знаем, что некоторые вещи лучше держать в тайне.
Он усаживается в кресло-качалку и хлопает ладонью по колену. Я слышу цокот собачьих когтей по полу, и почти сразу вперевалку появляется толстый черный лабрадор с седым носом и кладет голову ему на колени.
Перебираю в памяти события предыдущей ночи.
Она опрокинула все мои ожидания, хотя теперь, увидев ее, я с трудом могу вспомнить, чего ожидал. Может, я думал, она окажется печальной, испуганной девочкой, убивающей от страха и горя. Думал, она неловко спустится по лестнице в белом платье с темным пятном на вороте. Думал, у нее две улыбки – одна на лице, другая на шее, влажная и красная. Думал, она спросит, что я делаю в ее доме, а затем бросится на меня, оскалив острые зубки.
