Вместо этого я обнаружил призрак, наделенный силой бури, с черными глазами и бледными руками. Вовсе не покойника, но мертвую богиню. Вернувшуюся из царства Аида Персефону или восставшую Гекату[22].
От этой мысли меня слегка знобит, но я решаю списать это на кровопотерю.
– Что ты собираешься делать? – спрашивает Морвран.
Смотрю на тающий пузырь со льдом, розоватый от кровяных разводов. Пункт номер один: отправиться домой, принять душ и постараться сделать так, чтобы мама с перепугу не искупала меня в розмариновом масле целиком.
Затем вернуться в школу и предпринять кое-какие антикризисные меры в отношении Кармель и Троянской Армии. Вероятно, они не видели, как Томас меня вытащил; наверняка они думают, что я помер, и устроили крайне драматичную встречу у обрыва, дабы решить, что делать насчет меня и Майка, как это объяснить. У Уилла, несомненно, найдется ряд потрясающих предложений.
А после этого – обратно в тот дом. Потому что я видел, как Анна убивает. И я должен ее остановить.
С мамой мне везет. Когда я прихожу домой, ее там нет, а на кухонном столе записка, что обед в пакете в холодильнике. Подписи в виде сердечка нету, стало быть, она недовольна, что я отсутствовал всю ночь и не отзвонился. Попозже придумаю для нее какую-нибудь историю без участия окровавленной башки и обморока.
А вот с Томасом удача мне изменила. Он отвез меня домой и поднялся следом за мной на крыльцо. Спускаюсь вниз после душа. Голова по-прежнему пульсирует так, словно сердце переселилось куда-то позади глазных яблок. А он сидит за моим кухонным столом и играет в гляделки с Тибальтом.
– Это не обычный кот, – сквозь зубы произносит Томас.
Он не мигая смотрит Тибальту в зеленые глаза – зеленые глаза, мельком взглядывающие на меня, словно говоря: «Этот парень дурак». Кончик хвоста у кота подергивается словно наживка на крючке.
– Разумеется, необычный. – Роюсь в шкафчике в надежде зажевать аспирина. Привычку эту я подцепил после прочтения Кингова «Сияния». – Это ж ведьмин кот.
Томас разрывает зрительный контакт и сердито глядит на меня. Он знает, что я над ним смеюсь. Улыбаюсь ему и бросаю жестянку газировки. Он вскрывает ее очень близко к Тибальту, тот шипит, спрыгивает со стола и проходит мимо меня, раздраженно гудя. Нагибаюсь почесать ему спинку, а он бьет меня хвостом, намекая, что неплохо бы убрать этого немытого типа из его, Тибальтова, дома.
– Что ты намерен предпринять насчет Майка? – Томас смотрит на меня круглыми глазами поверх банки с колой.
