Она открыла дверь, одетая в чёрные джинсы и коралловый свитер без рукавов. Её волосы были идеально уложены в высокую причёску, а макияж был безупречен, как всегда. Только взглянув на неё, моя самооценка упала ниже плинтуса.
— Я так рада, что ты пришла, — пропищала она, крепко обнимая.
— Не думаю, что у меня был выбор, — пошутила я.
Она пригласила меня внутрь и закрыла дверь.
— Ты права, не было.
Подруга провела меня через прихожую в гостиную. Оливия вложила много денег в декор своей квартиры. Стены были покрашены в красный цвет с элементами золотого, переливающегося при ярком свете. Мягкий диван на двоих и громадное кресло окружали домашний кинотеатр. Гости, которые заходили сюда в первый раз, были ошеломлены её пятидесяти двухдюймовым экраном телевизора, находящимся прямо за дверью комнаты.
Мы вышли из-за угла коридора, и я замерла на месте.
Он стоял там, в центре кухни, в окружении белых мраморных столешниц и приборов из нержавеющей стали. Мужчина с пляжа опирался локтями о столешницу, вытянув ноги перед собой. Моя челюсть чуть не упала на пол при виде него.
Одетый в брюки цвета хаки, выполненные на заказ, коричневые мокасины и тёмно-лазурную рубашку с коротким цельнокроеными рукавами до локтя, он выглядел ещё более аппетитным, чем во время пробежки.
Я потрясла головой, чтобы убедиться, что не сплю. Губы мужчины изогнулись в знакомую ухмылку. Лёгкий холодок пробежал вдоль моей спины, когда его глаза пленили меня. Будь я чуть более уверенной, то поклялась бы, что он почти физически коснулся меня.
Его губы были гладкие и пухлые, идеально созданные для поцелуев или укусов. Мягкое, чисто выбритое лицо придавало ему юношеский вид.
Когда он оттолкнулся от столешницы, всё моё тело задрожало от магнетических зарядов, которые прошлись по моим венам. Он был таким же красивым, как я его и запомнила, а, может, даже ещё лучше. В тот момент, когда наши глаза встретились, я поняла, что пропала. Эти чудесные глаза цвета аквамарина узнали меня, и я боялась, что он расскажет Оливии, с каким восхищением я смотрела на его зад несколько часов назад. В свою защиту скажу, что понятия не имела, кто он такой.
— Кенз, это Эндрю Вайз. Дрю — это Маккензи Эванс, — говорила Оливия, указывая на каждого.
Дрю преодолел расстояние между нами одним шагом.
— Приятно познакомится, Микки, — сказал он, протягивая мне руку. Тот факт, что мужчина назвал меня моим детским именем, вызвало смех. Никто кроме родителей так меня уже давно не называл.
