Мужики засмеялись и смеялись долго, хотя не раз слыхали эту историю. Слыхал ее и Матвей и знал, что хоть и похоже это на обычную деревенскую побрехушку, а все так и было, как рассказывает дед Демьян.
— Не дал жовценькую?
— Не, а после мне переказывали, что жалел он. Надо было, говорит, дать. Один такой дед на все Полесье.
— Брешешь ты все, Демьян, лучше расскажи, как сало мое украл.
— Я у тебя сало не крал,— недовольно ответил дед Демьян.
— Не у меня, так у батьки моего, деда Савки.
— У Савки другое дело,— не стал отпираться дед.— Только дурень твой батька Савка и ты дурень. Облазили всю хату, а за божницу не глянули, сало ж там было, за божницей, дурень ты, Аркадь.
— Я дурень,— начал было Аркадь Барздыка, но продолжать не стал, заговорил с Матвеем.— Слушай,— сказал он,— ты грамотны? По-писаному можешь читать?
— Могу и по-писаному.
— А если буквы не наши?
— А если не наши, не могу.
— Вот все тут такие. Могилку на нашем кладбище видел? Камень на ней, и буквами не нашими на том камне выбито, никто еще не разобрал тех букв.
— По-польски там написано,— сказал Матвей.— Что покоится здесь прах жолнера Войска Польского Задлецкого.
— Вот оно что... А приборы у тебя есть?
— Какие тебе еще приборы, Аркадь? — Матвей сейчас думал об одном, как бы избавиться от Барздыки.
— Есть у тебя такой прибор, Матвей. Давай вместе.
— Да что вместе?
— Золото искать,— сказал Барздыка.
Матвей опешил: рехнулся мужик или всерьез, не может же, чтобы вцепился так в него только ради бутылки «чернил».
— Где то золото?
— Под березой.
— Да ты представляешь, сколько тут берез?
— Нам все не надо. Нам одну с тобой только.
— А как ты узнаешь ее? — Матвей готов был уже сдаться. Отвечало все же это как-то деревенскому тихому вечеру, старикам на лавочке, скрипу ворот, звону подойников. И его меняющемуся настроению отвечало. «Черт с ним,— думал он,— с этим кафе, с резьбой, и так хорошо. Спеют в ночи в огородах подсолнухи, сидят на скамейках деды, и дух молочный, парной...»
— Один я не сумею,— говорил меж тем Барздыка.— Неграмотный, и прибора нет. А ты грамотный и с прибором.
— Я грамотный и с прибором, и по-писаному могу,— перебил его Матвей.— Вот тебе три рубля...
— Тоже правильно,— одобрил Барздыка.— А насчет прибора подумай. Я уже много берез проверил...
— Подумаю,— с тихой яростью пообещал Матвей,— только золото твое ведь в дубе, в борти. И без золота ты неплохо живешь.
— Неплохо живу,— зажимая в кулаке трешку, согласился Барздыка.— Живу, но сомневаюсь...
