ними (чего я там не видела, если детство провела с мальчишками?), но, заметив смущение
князя, передумала.
— Почему с тобой варрен? — губами шепнула мама, убедившись, что спутники ушли.
— А?
Тишина в бане настораживала. И я, всерьез озабоченная возможностью этих двоих прибить
друг друга дубовым веником, прослушала вопрос.
— Варрен. — повторила она. — Никто не знает, что от этих круглоглазых пришельцев
ждать. Свою страну разворотили, так теперь на нашенских девочек покушаются?
— Он мой друг.
— Он на тебя плохо смотрит, — покачала головой матушка. — А вот светловолосый
молодец хорош. Поселяйтесь с ним у нас: отстроите себе хоромы, детишек нарожаете.
Меня передернуло от разворачивающихся перспектив.
А мама, только бы завлечь меня обратно в Приречные зори, уже рассказывала о жизни
сестер, которые, как настоящие женщины, создали огромные семьи; упомянула нехорошим
словцом сбежавшего отца; спросила, чем я питалась все эти годы.
К сожалению, парочка вернулась нетронутой. Посвежевшие ребята стали симпатичными, но
красными от пара. Похожими на вареных речных раков, разве что клешнями они щелкали
не особо убедительно.
Недолго рассматривая наши сонные рожи, братец сподобился предложить гостям место для
ночлега. Всемил с Лисом ушли в комнатушку на чердаке, я же предпочла забраться на
сеновал, чтобы глотнуть воспоминаний из детства.
После долгих катаний на колючей высушенной траве я захлебнулась по уши. Зудел лоб, ноги, шея, лопатки. Я напоминала вшивую больную. Свист ветра из щелей прерывал
мимолетные дремы. И я просыпалась, ворочалась и расчесывала кожу до красноты. Уйти не
позволяла гордость, иначе бы я давно перебралась к наверняка посапывающим в свое
удовольствие спутникам.
Посреди сотой попытки уснуть снаружи кто-то поскребся. Я притворилась спящей, даже
начала неправдоподобно похрапывать — обычно полуночные гуляки не сулят ничего
хорошего. Гость прошмыгнул внутрь. Легкими шагами он приблизился вплотную.
— Лис, — пробурчала я, отплевываясь от соломы, — что на сей раз?
Зрение различило худощавую фигуру, освещенную тоненьким лунным лучом, который
бесцеремонно ворвался через приоткрытую дверку. Варрен убрал что-то за пояс широких
штанов и спокойно заговорил:
— Удели мне пару мгновений.
— До утра не подождешь?
— Я обязан тебе кое-что сказать.
— Всемил смотрит на меня косо? — понимающе промурлыкала я.
Молчание означало полнейшее непонимание.
— Нет, — как очнулся Лис, — всему причина ты.
— Что? — Я уселась на груде сена.
