| На полу, скомканное, лежало одно из платьев Мамы и ее шарф. Он нагнулся, чтобы поднять их, и содрогнулся от омерзения, заметив темно-красные пятна засохшей крови. |
| She'd come back here, then; come back, changed her clothes, and gone off once more. | Значит, она все-таки потом вернулась сюда; вернулась, переоделась в чистое и снова ушла. |
| He couldn't call the police. | Он не может вызвать полицию. |
| That was the thing he had to remember. | Это важно помнить всегда. |
| He mustn't call the police. | Нельзя вызывать полицию. |
| Not even now, knowing what she had done. | Даже сейчас, когда он знает, что она ушла, нельзя вызывать полицию. |
| Because she wasn't really responsible. | Потому что она не отвечает за свои действия. |
| She was sick. | Она больна. |
| Cold-blooded murder is one thing, but sickness is another. | Одно дело осознанное, хладнокровно задуманное убийство, но болезнь - совсем другое. |
| You aren't really a murderer when you're sick in the head. | Если у человека поврежден рассудок, то его считают настоящим убийцей. |
| Anybody knows that. | Это все знают. |
| Only sometimes the courts didn't agree. | Только вот иногда суд не верит этому. |
| He'd read of cases. | Норман читал о таких делах. |
| Even if they did recognize what was wrong with her, they'd still put her away. | Но, даже если они поверят, что она больна, то ее все равно заберут отсюда. |
| Not in a rest home, but in one of those awful holes. A state hospital. | Не в лечебницу, нет, в одно из этих страшных заведений - госпиталь штата для душевнобольных преступников. |
| Norman stared at the neat, old-fashioned room with its wallpaper pattern of rambler roses. | Норман обвел взглядом чистенькую старомодно обставленную комнату, на обоях которой переплетались вьющиеся розы. |
| He couldn't take Mother away from this and see her locked up in a bare cell. | Он не может отнять у Мамы все это, он не может допустить, чтобы ее заперли в убогой камере. |
| Right now he was safe-the police didn't even know about Mother. | Сейчас ему ничто не угрожает - ведь полиция не знает о существовании Мамы. |
| She stayed here, in the house, and nobody knew. It had been all right to tell the girl, because she'd never see him again. | Она не выходила за пределы дома, так что НИКТО не знает... Той девушке можно было сказать про Маму, потому что она уедет и никогда не увидит больше их дом. |
| But the police couldn't find out about Mother and what she was like. | Но полиция не должна ничего знать о Маме и ее наклонностях. |
| They'd put her away to rot. |
