— Это ж с какими затеями? — спросил Васюта.
— Не стану я тебе про то говорить.
— Отчего же не станешь, Ждан Медведь?
— Стыдно. Да и чего старое ворошить? Болтают, будто даже царь Иван теперь одумался. Опришнину же он давно прекратил. Так что ты на это не надейся…
— Каков же он, этот царь Иван? — дивился Васюта. — То ему опришники самые разлюбезные слуги были, то он им вдруг укорот сделал? Отчего!
— Несамостоятельный народ! — скривил губы Ждан Медведь. — На поверку вышло — опришные храбры оказались против своих же, против родных, да и то если безоружны. Крамолу, вишь, выводили, сучьи дети. А против настоящего ворога в чистом поле — это у них кишка тонка. От татар зайцами бегали. Это тебе не в пытошной избе связанного человека мучить. Ну царь Иван, хоть и поздно, а все ж, значит, разглядел, что это за стервы, волчья сыть…
— Да-а-а, — протянул Васюта, — потому, выходит, и прекратил он опришнину…
— Не просто прекратил! — вскричал Ждан Медведь. — Самое слово это — опришнина — запретил вслух сказывать. Всех опальных, всех по его-де приказу убиенных — по смерти их — простить велел, потому-де как не умыслители они, не вороги, а невинно загубленные… Указ издал — казнить смертью тех, кто облыжно на бояр вину возводит о мятеже против царя. Иных ябедников бить на торгах палками и усылать в сторожевую службу на полдневные окраины. Холопов боярских за доносы на господ брать за крепкие запоры и жестоко наказывать…
Ждан Медведь перевел дух. Потом мелькнула у него словно какая догадка, он остро вперился взглядом в Васюту, тихо спросил:
— Да ты, милый, уж не на доносы ли пуститься задумал и тем себе мошну от царских милостей промыслить? Так ты запомни: то дело надвое. Где чужую бороду драть — свою подставлять.
Васюта глядел в пол, молчал.
Ждан Медведь засмеялся, поглядел на молодца с сожалением:
— Опоздал, друг любезный, опоздал! Ябедой теперь не пробиться, деньги не заслужить. Сам в остроге сгинешь, а Лебедушку по миру пустишь на верную смерть.
Васюта вскинул голову, с мольбой, с отчаянием выкрикнул:
— Не мучь ты меня, Ждан Медведь! Не мучь! Помоги лучше!
— Как это мне тебе помочь?
— Видишь сам, — быстро заговорил Васюта, — втемяшилось мне в башку — в мире счастья попытать. Не выбьешь из меня этого. Так убереги ж раба божьего от ябеды, от большой дороги, от татей жестоких, от разбойных дел! Ты можешь, Ждан Медведь, ты все можешь! Дай хоть малую толику казны, дай денег на развод, на начало нам с Лебедушкой! Спаси!
