Уронил Васюта голову, рукой подпер, умолк, закрыл глаза.
Долго оба молчали. Потом Ждан Медведь крякнул, полез в карман портов, вынул кису, мешочек из мягкой выбеленной кожи, — бросил на стол:
— Только и всего? На!
Васюта схватил кису, развязал тонкий ременной снурок, — на стол поползли с тихим звяканьем золотые монеты. Он дико взглянул на Ждан Медведя.
— А… — еле выдавил он. — А если…
Ждан Медведь не сводил с него глаз.
— Бери, бери, — сказал, поглаживая бороду. — Спасибо потом говорить будешь. Главное — ума не теряй. Подумай про все хорошо. Где да чем промышлять станешь. Приходи завтра утром, еще побеседуем.
Васюта ссыпал монеты в кису, затянул снурок. Он словно обеспамятел. Что-то кипело в нем.
— А если… — опять начал он. Оборвал, схватил кису, засунул в карман, выбежал вон.
Ждан Медведь долго смотрел ему вслед. После беседы был он тих, молчалив. Часто задумывался. Мелькало в мыслях вновь и вновь: может, и верно рассудил Васюта. Уйти. Начать жизнь сызнова. Ведь молодым всегда что-то начать хочется. Но как? Что их там встретит? Как прилепятся они к той жизни? Как одолеют чужое, страшное? Как пройдут через него?
Он хмурился, сердился на себя за то, что недобро относился к человеку, которого выбрала себе Лебедушка. Ему хотелось понять молодых, помочь им не только казной, монетами золотыми, но и словом, советом.
Пусть быстрее наступило бы утро. Опять посмотреть в глаза Васютины, увидеть, что в них. Высказать, что думается, рассказать больше про мир, что лежит там, за лесами, за долами…
На следующее утро Васюта, однако, беседовать не пришел. И весь день его не было. Ждан Медведь ходил мрачен. К вечеру он знал: Васюта из Дола ушел, но куда, зачем?
— Тебе-то он хоть что-то сказал? — спрашивал он Лебедушку.
— Сказал, человека ему увидеть надо, вернется через неделю. Торопился очень. На рассвете ушел.
— А про монеты сказал?
— Какие монеты?
— Золотые. Приданое твое. Вчера ему дал.
— Приданое? Батюшка, родной! Спасибо!
Лебедушка прильнула к его груди, застенчиво заглянула в лицо — глаза ее были счастливы.
— Погоди, погоди… Ничего, значит, про золото не сказал?
— Нет. Сказал только, что очень ему туда нужно, и будет обратно скоро…
— Через неделю?
— Да.
— Ну хорошо, поди.
Вечером Ждан Медведь нашел Ворона и Эмета, рассказал им про то, что случилось. В сумерках они медленно шли по дороге мимо изб. Слабо светились окошки, из труб курился пахучий смоляной дымок. Раскисший снег чавкал под ногами.
— А сегодня утром он вдруг ушел, — закончил Ждан Медведь.
