Подошел Иванов и, попыхивая самокруткой, сказал:
— Вязьмы нам нечего стыдиться. Воевали там правильно, как надо. А отступили по приказу. Мы ж военные: дисциплина.
У порывистого Каневского заблестели глаза.
— Дальше отступать некуда, за нами Москва, и кто мне такое слово скажет, я штыком!
— Что вы все заладили: отступать, отступать!.. — раздраженно вмешался Кузя. — Хватит, наотступались! Приказ один: стоять насмерть!
Все посмотрели на Кузю. Всегда веселый, озорной, он говорил сейчас необычайно серьезно, товарищи никогда не видели его таким. Кузя смутился, снова стал самим собой и спел веселую песенку, которая заканчивалась словами:
…Гитлер, Геринг, Риббентроп
Всех солдат загонят в гроб!
Перед вечером Иванов пошел сменять часового. Сопровождал его Бобров.
Когда подошли к посту, часовой их не окликнул и заметил подошедших только тогда, когда Бобров сердито толкнул его:
— Спишь, что ли, лопух?
Копалкин виновато щурился, краснел.
— Читал! — сердито проговорил Иванов. — Читал на посту! Вот это часовой! Да ты в уме ли, парень?
— Простите, — бормотал Копалкин, — больше не буду!
Бобров вырвал у него книгу, протянул Иванову.
— «Следопыт. Ку-пер», — раздельно прочел Иванов. — Про охотника, что ли?
— Про индейцев.
— Про индейцев? — протянул пораженный Иванов и покачал головой.
А горячий Бобров погрозил Игорю кулаком:
— Вот подкрались бы фрицы, они бы тебе показали индейцев! На комсомольском собрании разберем тебя, шляпа!
Бобров принял пост, а Иванов и смущенный Копалкин двинулись по траншее обратно. Маленький Игорь сунул книгу за борт шинели совсем так, как это делали московские школьники. Всю дорогу он молчал, наконец не выдержал:
— Вы уж простите меня, товарищ командир! Очень люблю приключения. А читать совсем не успеваю, за всю войну только двадцать три странички и прочитал!
— Ладно, — буркнул Иванов, — но ежели ты еще раз…
«Ну настоящие ребятишки! — подумал он. — За такой поступок полагается суток пять отсидки, а с него что возьмешь: несмышленыш еще…»
Быков возвращался из штаба батальона — в задумчивости. Командир батальона, седой, краснолицый майор Гарин, сообщил командирам рот, что ожидается мощное наступление противника.
— Танков у него много, — нервно потирая руки, говорил Гарин, большинство средних и легких, но есть и тяжелые. Опять же пехоты многовато. Против нас — две дивизии, переброшенные из Франции.
— Свеженькие, — перебил командир второй роты Савченко, дальневосточник, носивший орден Красной Звезды, полученный за Хасан.
