- Давай, давай! - Зайченко постучал рукояткой нагана по столу. Сыпь!
- Ну, знаете... - возмущенно пожал плечами Степан, вынул из карманов две пригоршни папирос и высыпал на стол.
Зайченко сгреб папиросы в кучу и спросил:
- Все?
- Все! - не моргнув глазом, соврал Степан.
- А если поискать?
Степан вздохнул и вынул заложенную за ухо папиросу.
- Последняя!
- Смотри у меня! - Зайченко надел очки и вывернул подлиннее фитиль у лампы. - Гильзы-то не фабричные... Сам, видно, набивал... - И принялся одну за другой ломать папиросы.
- Что делаете?! Ну, что делаете? - закричал Степан.
Зайченко, рассыпая табак, откладывал в сторону отломанные гильзы, каждый мундштук подносил к лампе и, щурясь, заглядывал внутрь, как в маленькую подзорную трубу.
- Ага! - Он осторожно развернул мундштук одной из папирос и ногтем снял закатанный туда листок восковки. Поднес листок к лампе, и на тонком квадратике четко проступили написанные черными чернилами буквы и цифры.
- Шифровка? - шагнул к столу Степан.
- Вроде... - кивнул Зайченко.
- В Чека надо! - заволновался Степан. - Обязательно в Чека! Давайте я сбегаю.
- А без тебя про то не знают? - Зайченко снял очки и обернулся к Федору. - Благодарность тебе, Федя!
- Мне-то за что? - удивленно заморгал ресницами Федор. - Я по инструкции. Бежал он, ну я и это...
- Вот за это и спасибо, - усмехнулся Зайченко. - Не растерялся.
- Чего там! - счастливо улыбнулся Федор. - Я завсегда, если что... С победным видом посмотрел на Степана, на Глашу, вскинул винтовку за плечо и решительно заявил: - Я пойду еще покараулю, дядя Иван!
- Иди, иди... - озабоченно кивнул ему Зайченко и встал из-за стола.
Екатерина Петровна посмотрела вслед выскочившему в коридор Федору и осуждающе покачала головой.
- Ты что? - удивился Зайченко.
- Выходит, что другим нельзя, ему можно... - не сразу ответила Екатерина Петровна,
- Почему это? - не понял Зайченко.
- Да все потому... - вздохнула Екатерина Петровна. - За что ему благодарность? За убийство?
- Так убил-то он кого?! - рассердился Зайченко. - Врага он убил! Заговорщика!
- Это случилось, что заговорщика, - тихо, но твердо сказала Екатерина Петровна. - А стрелял-то он в человека просто.
- Ну, мать! - развел руками Зайченко. - Мудришь ты что-то.
- Может, и мудрю... - задумалась Екатерина Петровна. - Только он теперь постарается: нужно, не нужно - власть свою будет показывать. Помолчала и добавила: - И ты его в этих правах утвердил, Ваня.
