— Но уж и не худшие, разумеется. Они пользуются репутацией безупречных и старательных работников.
— Да, но думаю, что из этого все равно ничего не выйдет. У нас нет ни одной свободной вакансии, — возразил Гроскопф и удалился.
Только теперь Брунер заметил человека, стоявшего в углу.
— Вы ко мне?
— Да, господин Брунер. Я насчет яблок. Жена велела передать, что Матильда, наша дочь, принесет их вам вечером. Жена так и сказала: эти яблоки только для господина Брунера, только для него. Ведь это он мне помог, когда девочка была без работы.
Брунер решительно не мог понять, о чем толкует грузчик, но вдруг сообразил…
— Ах, так вот в чем дело! Нет об этом и речи быть не может. Пожалуйста, съешьте яблоки сами. Или продайте. За них можно выручить деньги. А что делает ваша дочь?
— О, ей очень нравится на фабрике. Ну что ж, раз вы не хотите взять яблоки, пусть так и пропадают на дереве.
Брунер почувствовал, что невольно обидел этого человека, которого знал только в лицо. Он видел каждый день, как грузчик разъезжал на машине, собирая мусор.
— Передайте, пожалуйста, большую благодарность своей жене. Мы будем ждать вашу дочку.
«Люциана уж как-нибудь все уладит», — добавил он мысленно. Мужчины крепко пожали друг другу руки и расстались. Но Брунеру вдруг показалось, что сбылось какое-то его давнишнее, заветное желание. Уж не попал ли он в иной, чудесный, бесконечно добрый мир?
С чувством счастья, какого он давно не испытывал, Брунер снова принялся за работу.
Тут в дверях показался Гроскопф.
— Я ухожу на минутку. Мы еще поговорим с вами об этом, как его там… — сказал он, очевидно подразумевая под «этим» повышение по службе собственных подчиненных.
Но Брунер задержал своего начальника.
— Еще один вопрос, — сказал он. — Что вы знаете о доносе на Эдельхауэра, который поступил к Цвибейну?
Гроскопф смутился, но тотчас оправился и сделал пренебрежительный жест рукой.
— Ерунда! Мы проверили этот донос. По-моему, все в полном порядке. А почему он вас интересует?
— Да просто потому, что я услышал о нем.
Гроскопф не стал допытываться дальше и поспешил уйти.
Оставшись один Брунер увидел среди прочих бумаг, лежавших на столе, какую-то папку с пометкой «Весьма срочно». К папке была приколота записка: «Господину Брунеру. Проверить лично. Гроскопф». Брунер раскрыл папку.
Это был донос на колбасника, приятеля Гроскопфа, лавка которого находилась рядом с кино. Брунер принялся читать заявление. Оно не вызвало в нем ни удивления, ни особого интереса. Ему было ясно одно: это дело Гроскопф решил во что бы то ни стало спихнуть с себя. Он хочет возложить всю ответственность на Брунера, на лицо незаинтересованное. Ну что ж, совершенно понятно. Гроскопфу неловко, да, кроме того, ему вовсе не хочется из-за какой-то там ерунды порывать с колбасником. И, наконец, тщательное расследование этого дела чревато большими опасностями. Колбасник — разумеется, совершенно случайно — пользовался доброй славой среди самых именитых граждан и был партнером главы города по скату.
