— Итак, — заключила свое выступление особа, — я должен снова подчеркнуть, господа, что мне дорог мир, который один только и может способствовать плодотворной работе и всеобщему благоденствию. Нарушитель спокойствия должен исчезнуть — безразлично, каким способом. А сейчас я предлагаю вам перейти в царство Вакха. Некоторые частности мы сможем разрешить и там.
Юлиус Шартенпфуль, который сидел, удобно развалившись в качалке, легонько постучал по ручке своего кресла.
— Высокочтимый и дорогой дядя, — проговорил он, гнусавя. — Ты лучше, чем кто бы то ни было, знаешь, как мне дорог мир. Я уже намекнул кое о чем главе магистрата. Он дорожит чистотой и порядком, и «дело Брунера» его, видимо, чрезвычайно заинтересовало. К сожалению, многообразные служебные обязанности не позволяют ему лично заняться этим делом. Поэтому он поручил его мне.
— Не забежал ли ты слишком вперед? — перебил его дядя.
— Почему же? — возразил племянник. — Просто я пошел навстречу желаниям нашего начальника. Ты ведь знаешь старика.
Юлиус Шартенпфуль снова откинулся на спинку качалки. В этом доме он всегда чувствовал себя удивительно хорошо. Да, не у каждого есть такой дядя. Один цвет обоев в этой комнате чего стоит. У дяди просто сверхъестественный вкус. И уж он понимает толк в хороших вещах. Это видно даже по его сигарам. Такого дядю, безусловно, можно использовать, чтобы продвинуться по служебной лестнице.
Погрузившись в эти и подобные мечты, Шартенпфуль продолжал раскачиваться в качалке, покуда жирный бас Гроскопфа не вернул его к действительности.
— Мне хотелось бы дать вам полезный совет. Этот Брунер — я работаю непосредственно с ним, — этот Брунер хорошо выполняет свои служебные обязанности. Однако он часто занимается вопросами, которые его решительно не касаются, разумеется с нашей точки зрения. И работой, которая никак не оплачивается. Вот, например: он так усовестил какого-то птенца, настоящего шалопая, что тот, бог весть с чего, вдруг превратился в голубку, и у нас нет уже повода возбудить против него дело. К чему же это может нас привести? Брунер умеет так расположить к себе посетителей, что они выкладывают ему все начистоту, а мы стоим и глазеем, как дураки. Куда это приведет нас, господа? Я полностью поддерживаю возбуждение «дела о велосипеде», и вовсе не потому, что зарюсь на место Брунера. Нет, разумеется, нет! Не подумайте этого! В моем возрасте есть заботы поважнее. Разумеется, я обладаю известным опытом, но я бы ни за какие деньги не согласился стать начальником.
