| Так, вероятно, оно хватает и звезды, сталкивает их носами и расшвыривает; никак не устанет играть свои шутки! |
| Five million people in this great blunderbuss of a town, and all of them at the mercy of that Life-Force, like a lot of little dried peas hopping about on a board when you struck your fist on it. | Пять миллионов людей в этом дурацком громадном городе, и все они во власти этой силы -Жизни, как кучка сухих горошинок, которые прыгают по доске, когда ударишь по ней кулаком. |
| Ah, well! Himself would not hop much longer - a good long sleep would do him good! | Ему-то, положим, немного времени осталось прыгать, глубокий долгий сон пойдёт ему на пользу. |
| How hot it was up here! - how noisy! | Как жарко тут в городе! Как шумно! |
| His forehead burned; she had kissed it just where he always worried; just there - as if she had known the very place and wanted to kiss it all away for him. | Лоб у него горел; она поцеловала его как раз туда, где всегда беспокоило, будто знала верное место и хотела утешить. |
| But, instead, her lips left a patch of grievous uneasiness. | Но вместо этого от прикосновения её губ осталось чувство горестной растерянности. |
| She had never spoken in quite that voice, had never before made that lingering gesture or looked back at him as she drove away. | Никогда раньше она не говорила таким голосом, никогда не делала этого прощального жеста, не оглядывалась на него, уезжая. |
| He got out of bed and pulled the curtains aside; his room faced down over the river. | Он встал с постели и отдёрнул занавеску; окна выходили на реку. |
| There was little air, but the sight of that breadth of water flowing by, calm, eternal, soothed him. | Было душно, но от вида протекающей мимо водной шири, спокойной, вечной, ему стало легче. |
| 'The great thing,' he thought 'is not to make myself a nuisance. | "Самое главное, - подумал он, - не надоедать людям. |
| I'll think of my little sweet, and go to sleep.' | Буду думать о моей детке и засну". |
| But it was long before the heat and throbbing of the London night died out into the short slumber of the summer morning. | Но ещё не скоро жара и шум лондонской ночи сменились короткой дремотой летнего утра. |
| And old Jolyon had but forty winks. | И старый Джолион почти не сомкнул глаз. |
