— Ну, хватит,— сказал я, сунул его под мышку и пошел прочь от толпы.— Три дня не будешь смотреть телевизор.
— Купи мороженое — не буду орать,— сказал Платон.
— Нет!
— Купи! Позову милиционера!
— Ты еще и шантажируешь? Неделю без телевизора!
— Мама! — заорал Платон.— Отпусти, дядька! Милиция! Ну, купишь? — спросил шепотом.
— Нет!
— Вот моя мама! — вдруг заорал Платон, вырвался от меня и бросился к молодой женщине, которая шла мимо.— Мама, мамочка!
Женщина испуганно сделала шаг назад, оступилась и охнула: вывихнула ногу.
— Иди прочь,— сказал я Платону.— Отправляйся куда хочешь. Смотри, что наделал!
— Ничего, пройдет сейчас,— говорила женщина, держась за дерево, но сдвинуться с места у нее не было сил.
Я помог ей добраться до скамейки.
— Я больше не буду, тетя,— сказал Платон, раскаиваясь,— не сердитесь, я очень плохой человек, у меня много пережитков капитализма.
— С пережитками надо бороться,— сказала женщина, морщась от боли, пытаясь улыбнуться этому милому вредному Платону. — Между прочим, ты, мальчик, возможно, сломал мою карьеру. Я ведь шла на решающее свидание с господином, который обещал меня рекомендовать на работу. Мне надо добраться до клетки льва, а как мне туда добраться?
— Мы вас доведем! — воскликнул обрадованно Платон.
— Предприимчивый растет товарищ. Не правда ли? — сказал я.— Ну что ж, попрыгаем в львиную пасть.
— А вообще-то не очень хочется мне туда и прыгать. Ногу вывихнула — возможно, это перст судьбы,— сказала она, но оперлась на мою руку и дохромала до клетки льва.
Я усадил ее на скамейку и сам сел, смирившись с тем, что Платона мне все равно сейчас не вытащить домой.
К скамейке подошел спортивного вида молодой человек.
— Здрасте! — сказал он и протянул две белые гвоздики моей страдающей от боли в ноге спутнице.
— Дарить надо, молодой человек, нечетное число — один, три, пять цветков. Четное количество несут на кладбище,— сказал я, а зачем сказал, и сам не знаю: какое мое дело?
— Ах, какие церемонии,— нарочито жеманно проговорила женщина,— важно внимание. Между прочим, познакомьтесь, это мой папа.— Она так и сказала — «папа», и, не дав мне времени удивиться, что я приобрел еще одну доченьку, крикнула: — Платон, Платончик, иди сюда! — И, когда Платон подошел, сказала: — Не убегай далеко, деточка. А это мой сыночек, сын, сынище...
— Новость! — удивился молодой человек и даже скис сразу лицом.— У вас такой большой сын?
— Ну отчего же! Не очень большой, маленький. Скажи дяде «здрасте», Платон.
