— Меня они не волнуют.
— Давно?
— Меня волнует Маруся.
— А где она?
— Маруся отравилась.
— Что-о-?!
Эффект был, конечно, потрясающий. Юрка не ожидал, что мы перепугаемся. Он захохотал.
— Вот неучи! Маяковского надо знать, хотя мы его и не проходили.
Нас выручила нахалка в школьной форме. Она расшаркалась перед Юркой (я заметила, что на ногах у нее тапочки и простые чулки), приглашая его на танец. Юрка сделал насмешливо-презрительную физиономию и спросил:
— Если назову Глупышкой, ты не обидишься?
Девчонка отрицательно покачала головой — ее банты заколыхались. Без долгих разговоров она поволокла Юрку в круг.
— Пиратские приемчики, однако! — сказал Ленька, — Кажись, это я ее не пускал в школу? Точно.
Мы тоже пошли плясать.
— Смотри, смотри, кто едет с горки!
И развернул меня на сто восемьдесят градусов. С горки ехал вратарь.
— Натуральный Третьяк, — сказала я.
— А знаешь, кто? Колян. Это я только тебе — по секрету.
Девчонка в школьной форме тут же оставила Юрку и подскочила к вратарю, стала пожимать руку. Вратарь сделал движение, которое могло означать «кыш» и «пошла прочь», что одно и то же,
Около окна стояла пара — седеющий военный и дама, разодетая в пух и прах. Это Юркины родители. От вратаря та нахалка в школьной форме порхнула к ним, сделала перед военным свой дурацкий реверанс и увела его от дамы, разодетой в пух и прах. Юркина мамаша пожала плечами, по-моему, возмущенно.
Получилось так, что в центре внимания оказалась эта девчонка, которая наглела с каждой минутой. За ней ходили вереницей десятиклассницы, потому что одна из них узнала в девчонкином платье свое.
— Вон подранный левый локоть, который я штопала собственноручно!
Это была улика. Девчонке ничего не оставалось, как сдернуть маску. Мы ахнули. Наша Маруся! В тапочках и простых чулках, на голове торчат банты, школьное форменное платье будто на нее сшито, хотя левый локоть заштопан десятиклассницей.
— С Новым годом, ребята, — сказала Маруся. — С Новым счастьем!
И стала пробираться сквозь круг. Мы ее не пускали, мы ей хлопали вовсю. Ей все-таки удалось прорваться, и она убежала вниз, в учительскую, переодеваться. Только и разговоров было о Марусе, о том, какая она умница, как здорово придумала шутку и насмешила всех.
Юркина мать говорила Елене Ивановне:
— Когда она подошла к моему мужу, я подумала, ну что за современная молодежь пошла — нахалы да и только! А это, оказывается, Мария Алексеевна! Я так довольна, что она у Юры классный руководитель, и он ее хвалит, говорит, дела в классе пошли хорошо.
