Качнув машину несколько раз, он изо всех сил толкнул её от себя.
Машина со скрежетом встала на бок и, немного помедлив, покорно перевернулась на колёса.
Сароген глянул себе под ноги, и у него потемнело в глазах…
…Водитель не бросил свою машину, он лежал под ней, раздавленный и обезображенный…
Стараясь не глядеть на то, что когда-то было человеком, Сароген аккуратно обошёл труп и направился к его бывшей машине. Её измятая крыша влажно отсвечивала красным, дверца тоже была в кровавых потёках.
Сароген нырнул в электромобиль, на засыпанное мелкими стёклами водительское сидение, и захлопнул дверцу.
Он боялся, что машина не заведётся, но та легко тронулась с места и, быстро набирая скорость, понеслась по дороге. Сквозь дыру на месте разбитого лобового стекла в лицо бил ветер, смешанный с дымом.
Пришлось сбросить скорость — Сароген боялся в условиях плохой видимости во что-нибудь врезаться.
Когда ветер сдувал с дороги дым, Сароген чуть разгонялся, насколько это было возможно, пока от встречного ветра не начинали слезиться глаза, а в дыму сбавлял скорость почти до пешеходной.
Так, скачками, он добрался до окраины города.
Сото и Кирон уже зашли, но пламя множества пожаров освещали всё вокруг почти как днём.
Дорогу безнадёжно перегородили развалины рухнувшего при взрыве высотного дома. Сароген с сожалением остановил машину и вышел из неё наружу.
Дальше можно было двигаться только пешком, поскольку дорога была буквально завалена битым кирпичом и бетоном. Огромные стоэтажные здания, некогда украшавшие въезд в город, исчезли, на земле теперь валялись гигантские груды горящих, бесформенных обломков. Пламя ревело, поднимаясь к небу; в спину дул ветер — гигантское пожарище жадно глотало воздух обречённой планеты.
Сароген искал глазами живых людей и не находил их. Всюду были только развалины и огонь. И изувеченные трупы…
Он упорно шёл, обходя груды камней, бетона и металла, шёл к центру города, где когда-то жил. Всё чаще попадались трупы, и Сароген опасливо обходил их стороной, точно они могли стать зомби и напасть на него. В искорёженных и обгоревших машинах пламя иногда высвечивало такое, что у Сарогена тошнота регулярно подкатывала к горлу…
— «Нет, здесь мне живых не найти… — с отчаянием подумал он. — Если в городе кто и уцелел, то сидит под развалинами, в бомбоубежищах. И ждёт помощи, которая, возможно, никогда не придёт… А кто сунется наверх под смертельный огонь излучения?..
Но выходить наружу рано или поздно придётся… Придётся, когда иссякнут запасы воды, пищи и воздуха…»
