— Гибель адвоката — не случайность… — обреченно прошептал тот. — Я думаю, что в толпе полно подставных, которые защитят нас не лучше, чем мэтр Мартин Аквитанский…
— Ну да ладно, — вскинул голову достославный рыцарь, — сами с усами. Еще посмотрим, как они запоют. Слава богу, покойный Ги, да будет ему земля пухом, и пусть ангелы услаждают его слух в раю, куда попадают все невинноубиенные, вчера объяснил, что нам делать и как он собирался отвечать на последние обвинения.
Жак в ответ коротко кивнул.
— Я и сержант, — громко произнес де Мерлан, обращаясь к судьям, — не желаем прибегать к услугам иного защитника и будем отвечать сами.
— Так тому и быть, — несколько разочарованно произнес бальи. — Что ж, я смотрю, слова просит обвинение.
При этих словах Мартин Аквитанский вылетел вперед.
— Многоуважаемый суд! По воле моих клиентов, скорбя о безвременно ушедшем от нас мэтре Ги, мы снимаем все выдвинутые обвинения, за исключением двух. А именно: благородные господа, интересы которых я имею честь представлять, настаивают на уличении сержанта Жака в вооруженном бунте, а рыцаря де Мерлана — в злонамеренном колдовстве. При этом оба обвиняются в пособничестве друг другу как в первом, так и втором случае.
— Вчера же ясно было сказано, — рявкнул Робер, — что, пока не будет определено, на чьей земле произошла стычка, не будет и рассматриваться обвинение в бунте! Вы же прекрасно слышали, что говорил сидонский бальи!
— Бальи славного города Сидона, — засветился от счастья обвинитель, — вчера вечером отбыл из Тира по государственной необходимости. Его советник, коему оставлены все полномочия, временно отказывается от межевой тяжбы в пользу его светлости барона. Таким образом, с учетом только что сделанного рыцарем де Мерланом признания о том, что там «произошла стычка», обвинение в вооруженном мятеже можно считать доказанным.
— Ах ты, скользкая жаба! — взревел Робер. — Ты что же, думаешь, что мои слова можно перекручивать, как тебе вздумается, баронская подтирка?
— Если вам, благородный сир, известны законы, которые позволяют толковать мои слова как-нибудь иначе, — все так же лучезарно улыбаясь, ответил Мартин, — то вы можете апеллировать к высокому суду.
— Законы! — Робер был взбешен. — Верните мне меч и выставьте любого бойца — и Господь разберется, кто из нас прав, а кто виноват!
— Процессы, где вина подсудимых очевидна и подтверждена множественными свидетельствами, не решаются судебным поединком, — нахмурившись, сказал бальи. — Переходите к следующему пункту.
