Она пробивалась сквозь черничник, а Расмус следовал за ней, скуля, точно маленький щенок.
– Хочу есть, – говорил он. – И еще хочу мои лодочки из коры.
Ева Лотта не отвечала, она словно набрала в рот воды. И тут она услыхала за спиной горький плач. Она оглянулась и увидела в черничнике жалкую маленькую фигурку с дрожащими губками и глазками, полными слез.
– О, Расмус, не плачь, – умоляла мальчика Ева Лотта, хотя ей самой больше всего на свете хотелось плакать. – Не плачь! Милый маленький Расмус, из-за чего ты плачешь?
– Я плачу из-за того, что… – икнул Расмус, – я плачу из-за того, что… из-за того, что мама лежит в больнице!
Даже тот, кто собирается стать рыцарем Белой Розы, наверное, имеет право плакать, когда мама лежит в больнице.
– Да, но она ведь скоро выйдет оттуда, – стала утешать Расмуса Ева Лотта, – ты ведь сам говорил.
– И все равно я плачу из-за нее! – упрямо кричал Расмус. – Потому что я забыл поплакать раньше… глупая Ева Лотта!
Дождь припустил. Холодный и немилосердный, он вскоре просочился сквозь их легкую одежду. Вместе с тем вокруг все больше и больше темнело. Глубокие тени залегли меж деревьев. Вскоре они в двух шагах от себя уже ничего не увидят. Спотыкаясь, они шли вперед – мокрые, голодные, утратившие всякую надежду, отчаявшиеся.
– Не хочу быть в лесу, когда темно! – закричал Расмус. – Представь себе, не хочу!…
Ева Лотта отерла дождевые капли с лица. Возможно, там было и несколько слезинок. Остановившись, она прижала Расмуса к себе и дрожащим голосом сказала:
– Расмус, рыцарь Белой Розы должен быть храбрым. А теперь мы с тобой оба – Белые Розы и сейчас сделаем что-то по-настоящему хорошее.
– А что? – спросил Расмус.
– Мы заберемся под ель и будем спать там до утра.
Будущий рыцарь Белой Розы взвыл так, словно в него всадили нож.
– Не хочу оставаться в лесу, когда темно! – кричал он. – Слышишь ты, глупая Ева Лотта, не хочу… не хочу!
– Зато в наш шалаш ты, наверное, хочешь?
Эти слова произнес Калле, надежный, спокойный Калле. «Его голос прекраснее всех голосов на свете», – подумала Ева Лотта… И вот он подошел к ним в темноте с карманным фонариком в руках. Слезы выступили на глазах у Евы Лотты. Но теперь можно было и поплакать.
– Калле, это ты… это в самом деле ты, – всхлипывая, говорила она.
– Как ты попала сюда? – спросил Калле. – Вы бежали?
– Как попали! – сказала Ева Лотта. – Целый день спасались бегством.
– Да, мы убежали только для того, чтобы я смог стать Белой Розой, – заверил Расмус.
