И тут в отдалении она услыхала голоса. Голоса, которые приближались и которые она узнала. А вслед за этим послышался треск веток, ломавшихся под тяжелыми шагами. Неужели можно так испугаться и остаться в живых! Нет, от этого не умирают, тебя просто совершенно парализует страх, так что ты не можешь пальцем шевельнуть, только сердце начинает дико и мучительно биться в груди. Мелькая между деревьями, к ним приближались Никке и Блум… и этот Сванберг тоже, конечно, был вместе с ними.
Она ничего не могла поделать. У нее на коленях спал Расмус. Она не могла разбудить его и убежать. Все равно ничего не помогло бы. Им не успеть убежать. Оставалось лишь сидеть на месте и ждать, пока их поймают.
Теперь Никке и Блум были так близко, что Ева Лотта отчетливо слышала их слова.
– Я никогда не видел Петерса в такой ярости, – говорил Блум. – И меня это совершенно не удивляет. Ты – безмозглая скотина, Никке.
– Во всем виновата эта девчонка. Хотел бы я с ней потолковать. Ну погодите, я ее поймаю, – пробурчал Никке.
– Да, этого, верно, ждать не долго, – заявил Блум. – Во всяком случае, они должны быть здесь, на острове.
– Будь спокоен, – сказал Никке. – Я их поймаю, если даже для этого мне придется обшарить каждый куст.
Ева Лотта закрыла глаза. Они всего в десяти шагах от нее, и она не в состоянии смотреть на них. Она закрывает глаза и ждет. Скорее бы уж они обнаружили ее, чтобы она могла наконец заплакать, о чем так давно мечтала.
Она сидит, закрыв глаза и прислонившись спиной к мшистому валуну, и слышит голоса как раз по другую сторону валуна. Как они близко, как ужасающе близко! Но вот они уже не так близко; уже совсем не так близко. Все глуше звучат их голоса, и шаги затихают; наконец они уходят, и вокруг нее становится удивительно тихо. Маленькая птичка щебечет в кустах – единственное, что она слышит.
Долго-долго сидит она на поросшей мхом земле. Она не смеет шевельнуться. Ей хочется сидеть у валуна и вообще ничем больше в жизни не заниматься.
Но в конце концов Расмус просыпается, и тогда Ева Лотта понимает, что необходимо приободриться.
– Пошли, Расмус, – говорит она. – Нам надо уходить отсюда.
Она беспокойно оглядывается по сторонам. Солнце уже не светит. Большие темные тучи плывут по небу. Видно, ночью пойдет дождь. Уже падают первые капли.
– Хочу к папе, – капризничает Расмус. – Не хочу больше оставаться в лесу, хочу к папе!
– Мы не можем пойти к папе сейчас, – в отчаянии произносит Ева Лотта. – Нам надо попытаться найти Калле и Андерса, иначе я не знаю, что с нами будет.
