«Было, любимая. А на следующий день поехали в Херсонес. Как нам повезло с экскурсоводом! Без неё было бы не так интересно. Мне нравится твоя фотка, где ты в джинсах, в дурацкой белой шляпе, натянутой до бровей, стоишь в проёме античных дверей, нагло так облокотившись, как ковбой. И под колоколом тоже – шляпу свою держишь в руках, голову подняла, даже рот открыла от удивления».
«Костик, ты меня обидеть хочешь?»
«Я дико скучаю по тебе и детям. Вот иди прямо сейчас и поцелуй их за меня. Иди».
«Иду. Поцеловала. Спят, как ангелочки. Костик, как настроения людей?»
«Маруся, город живёт в привычном режиме, люди заинтересованы в стабильности. Не знаю, когда приеду домой. Скучаю без вас. Если бы ты знала!»
«Я знаю.
На 8 Марта Васенька принёс из детского сада подарок – аппликацию «Нарцисс».
На синей бумаге наклеены пять белых лепестков нарцисса, жёлтая серединка и тоненький стебелёк с двумя зелёными листочками. Повесила на стене, на кухне. Любуюсь.
Анечка скоро пойдёт сама, без поддержки. Надо купить ей на весну ботиночки – ножками топать.
Ой, забыла, у нас же от Васеньки всё осталось».
«Знаешь, какую песню любил мой папа и часто пел?»
«Знаю, «Севастопольский вальс». Мне она тоже нравится. Помнишь?
Севастопольский вальс,
Золотые деньки,
Мне светили в пути не раз
Ваших глаз огоньки!»
«Помню, любимая».
«Костик, ты уехал, не попрощавшись с нами.
Понимаю, что срочно, что надо, но это неправильно, не прощаться. Хотя при твоей профессии журналиста всё возможно. А теперь ты стал военным журналистом. Костик, у тебя бронежилет есть? Как я переживаю за тебя!»
«Бронежилет есть, и каска есть. И куртку ношу с надписью «Пресса», но в Украине сейчас это слово скорее приманка. Ты знаешь последние трагические случаи, мои коллеги погибли как герои, выполнив свой долг до конца».
«Я понимаю, Костик. Но будь осторожней, и ещё раз осторожней!
Анечка и Васютка давно спят. Привела их из детского сада, в парк заходили, на качелях катались, потом ужинали. Я кашу пшённую с тыквой сварила, горстку изюма добавила, как ты любишь. Анечка никак не может понять, почему тебя нет и нет, всё спрашивает: «Где папа? Где папа?»
«Сегодня были под Донецком, этой пригородной зоне особенно досталось, везде следы массированной бомбёжки, целые улицы разрушенных, уничтоженных домов, людей нет. Перед одним домом попросил остановить машину, вышел. В проёме двери лежит собака, худющая, грязная, шерсть вся сбилась, позади неё обломки стен, груда кирпичей, осколки, вокруг разбросанные вещи, игрушки, а она – перед дверью… которой нет. Достал бутерброд, положил перед ней, а она отвернулась. Думаю, надо бы воды дать, нашёл миску, налил, выпила.
