— Вот те, на! А с чего ты взяла, что я с ней дружу? И вообще, я с ней познакомился только два дня назад.
— Она нехорошая, испорченная. Я заметила, когда она на тебя смотрит, у неё глаза становятся масляными. А вам, парням, от девок только этого дела и надо.
— А ты-то откуда успела узнать, что парням от девок надо? Что, был опыт?
Хоть вопрос был задан и полушутя, но моё сердце почему-то сбилось с ритма и в ожидании ответа застучало в противоположном направлении.
— Ох, и дурной ты, Мишенька, как есть дурной. У меня сердце вещее. Я знала, что наши парни не про меня.
«Ну, блин, прямо Ассоль из «Алых парусов», — с облегчением подумал я, а на душе стало тепло и приятно. В сущности, нам для счастья не очень-то и много надо. А вслух я прочитал из известного стихотворения Пушкина:
— Ах, обмануть меня нетрудно, я сам обманываться рад…
— Я тебя, Миша, не обманываю. Моё слово верное, — не отводя глаз, прошептала Луиза. — А то, что я пьяная говорила, я ведь для тебя говорила. Не боюсь я никого. И не стыдно мне вовсе.
— Ладно, ладно, — я прижал её голову к своей груди. — Ты мне тоже сразу в сердце запала. И не надо никому ничего доказывать. Пускай себе думают, что хотят. Тебя вот только жаль.
Ведь мне ещё служить да служить, а ты будешь с нелюбимым маяться. Уж лучше сразу ничего не начинать.
— А я с тобой сбегу, — решительно заявила девушка. — На твой остров, что в море-окияне. Ты ведь туда собирался?
Но, словно опомнившись, Луиза покраснела и добавила: — Если, конечно, ты меня с собой возьмёшь.
Я ещё крепче прижал её к себе и погладил по голове.
— Какая ты всё-таки ещё маленькая.
Луиза как-то незаметно затихла и сладко засопела.
«Ребёнок он и есть ребёнок, — с нежностью подумал я. — На остров бежать собралась… Тут-то сам не знаешь, что завтра будет.
Вот возьмёт меня Всевышний да зашвырнёт обратно в своё время. И будет нам остров-окиян».
До самого восхода солнца я просидел рядом с девушкой. Она прижала мою руку к своей щеке и так проспала весь остаток ночи.
Теперь она дышала спокойно и ровно. А когда наступило время подъёма, я с сожалением освободил руку, растолкал Степана.
— А, что? — закрутил он головой.
— Золото упёрли! — радостно гаркнул я.
Степан моментально проснулся. Но, увидев моё лицо, сладко потянулся и прогнусил, глотая зевок: — Не бреши. Чегой-то ты такой радый? Небось, Луизку ночью полапал?
«Вот чёрт гуранский, с первого выстрела попал в самую десятку», — поперхнулся я.
— Давай, вставай. Девчонкам что-нибудь приготовим да двигать надо.
