Заинтригованный, вечером следующего дня я был у них. Элла встретила меня, загадочно улыбаясь, и провела к знакомой картине. Из сини неба, нежно и требовательно, на меня смотрела та женщина, с выставки…
– Это она?! – удивился я.
Элла кивнула, мы прошли в гостиную, и на мое: «Объясни…», – она помолчала, как бы собираясь с мыслями.
– Ира в свое время рассказала мне, как ты смотрел на Леночку Бармину.
– Елену Владимировну, – поправил я, вспомнив встречу в кафе. – И как это я смотрел?
– Не знаю, – засмеялась Элла. – Но женщины такое замечают, и я поняла еще тогда, кто нужен тебе.
– А как же Ира? Вы с ней так сдружились…
– Да, в ней много хорошего, и я надеялась, что у вас всё получится, она любила тебя.
– Хватит, – прервал я. – Что там у доморощенного психолога про Марину Николаевну?
– А Марина Николаевна той же породы, что и Бармина. Недавно я разговаривала с ее подругой по институту. Вспоминая о Марине и Станиславе Белевском, она рассказывала, как все восхищались этой парой.
На третьем курсе он был отчислен из военно-морского училища по состоянию здоровья. Чтобы восстановиться, стал заниматься самыми экстремальными видами спорта: парашютным, сплавом по горным рекам, альпинизмом. И она, пока не родилась дочка, везде была с ним.
Вернуться в училище не получилось, море и корабли так и остались его голубой мечтой… Он всерьез увлекся альпинизмом, об этом мне говорила уже сама Марина. Нас познакомил Гоша. Он часто общается с ней по работе, а со Станиславом жил в одном доме, и они даже дружили в детстве.
Элла замолчала, глядя на догорающий в камине огонь.
– И что дальше? – не выдержал я. – Дальше плохо… Пять лет назад дочка-второкурсница влюбилась в молодого канадского дипломата и сбежала с ним за границу, а Марину затаскали в КГБ. Через несколько месяцев в горах разбился Стас. Два года он лежал без движения.
Надеясь на чудо, они обменяли свою квартиру на гораздо худшую, потратив доплату на разных знахарей, так как медицина расписалась в бессилии. Вот тогда Гоша написал для Стаса эту картину. Чуда не случилось… Уже три года Марина одна, недавно вновь поменяла квартиру и вернула картину, чтобы ничто не напоминало о прошлом счастье и горе.
– А как ты узнала, что я был на выставке?
– Догадалась… Позвонила Марина, выясняя, не тот ли товарищ, который был с нами и довольно бесцеремонно ее разглядывал, наводит о ней справки. Я подтвердила: «… именно он».
В этих картинных делах была какая-то связь, но тронувший меня рассказ о Марине мешал сосредоточиться. Наконец-то дошло…
