Я, с шестью солдатами в эшелоне, насчитывавшем 16 грузовых платформ с объектами бронетанковой техники под брезентами и теплушку, не проходил вообще никакой проверки. Мы въехали на территорию полигона, не видя в глаза даже какого-нибудь КПП. Ни у меня, ни у солдат не проверяли документы. А под брезентом в танках и бронетранспортерах можно было провезти, что угодно. У какой-то будки, правда, эшелон останавливался. Что-то, по-моему, только документы, проверяли у машиниста. А потом мы без остановок доехали до места разгрузки, которое было уже глубоко на территории полигона, вблизи испытательного городка, куда из жилого и административного городка тоже надо было проезжать через КПП. А по одноколейной железнодорожной ветке, оказывается, можно было миновать все КПП.
А теперь о разгрузке. Я знал, что на полигоне ко времени нашего прибытия уже должны были быть три наших кубинских подполковника и представитель Главного бронетанкового управления, старший всей нашей группы. Но меня не встречали. Тепловоз остановился в чистом поле возле бетонной платформы с аппарельными съездами в обе стороны. Сейчас аппарели почему-то стали называть пандусами. Одно иностранное слово заменили другим, не менее иностранным. Длина разгрузочно-погрузочной платформы точно соответствовала длине одной грузовой железнодорожной платформы. Машинист поставил эшелон так, что рядом с бетонной платформой оказалась наша первая платформа с тяжёлым танком, и пошёл отцеплять тепловоз. Я кинулся к нему. Ясно было, что первый танк я сгоню, но дальше надо будет протягивать эшелон на длину одной платформы, чтобы согнать следующий танк. И так далее. Но машинист стал размахивать пачкой сопроводительных документов и заявил, что он должен ехать куда-то дальше, чтобы забрать какие-то платформы. Обещал вернуться через 2 часа, но сказал, что к этому времени я должен разгрузить эшелон.
Думаю, что даже с тепловозом для протяжки наших платформ я бы за 2 часа не управился. С 18 машин надо было снять по 4 растяжки крепления из скрученных жгутов толстой проволоки и брезенты, которые, хоть и не так прочно, но всё равно закреплены. При нашем личном составе только на это могло уйти не менее часа. А гнать машины по железнодорожным платформам может согласиться только сумасшедший. Ведь боевые машины по ширине выходят за поперечный габарит железнодорожной платформы. На железнодорожном официальном жаргоне это называется “негабарит нулевой степени”. В результате танк или бронетранспортёр стоит на платформе так, что с обеих сторон с нее свешивается половина гусеницы. Если перемещаться по платформе, то при малейшей оплошности машина может свалиться с платформы. А машинист перед отъездом успел крикнуть, что при задержке разгрузки Министерство обороны будет платить штраф железной дороге за простой платформ и тепловоза.
