– Денежки пришлют! Денежки пришлют! Закупим зерна и сена.
Хотя деньги и для общих нужд, для уезда, однако как же тут устоять, как же себе не взять, как же себя забыть. Посовещались чиновники. Решили на уездной беде нажиться. Договорились так:
– Никифору Ильичу (это главный начальник в уезде) дадим три тысячи рублей.
Потом подумали: пожалуй, мало.
– Мало!
– Мало!
Решили выдать четыре тысячи.
– Митридату Евграфовичу (это второй по значению начальник в уезде) – две тысячи рублей.
Потом подумали: пожалуй, мало.
– Мало!
– Мало!
Добавили и этому тысячу рублей.
Затем решили, сколько дадут Луке Лукичу, сколько дадут Зиновию Купидоновичу, сколько Сысою Сысоевичу, сколько другим. Не забыли себя чиновники. Довольны.
Поделили чиновники богатства. Ждут денег.
И вот помощь прибыла. Проснулись как-то чиновники. Вышли на улицу. В уездный город вступает обоз. За телегой тянется телега.
Остановились телеги.
– От государыни! – прокричал обозный офицер.
Потирают от радости чиновники свои ладошки, смотрят на телеги.
– Эка сколько прислала царица-матушка денег!
Подошли к телегам. Присмотрелись. В телегах мешки с зерном, в телегах сено с овсом.
– А деньги?!
– Натурой велено, – доложил офицер.
Осунулись лица у уездных начальников. Э-эх, проехали мимо карманов деньги.
Знала Екатерина II повадки русских чиновников. Не раз говорила:
– Совесть у многих, считай, с изъяном. Вот где ищи недород.
Разгневалась как-то Екатерина II на флотских командиров:
– Однорукой меня сделали. Однорукой!
Произошло вот что. Приехала Екатерина II в Кронштадт проверить Балтийский военный флот. Построились корабли. Хотели капитаны и адмиралы, чтобы получилось у них всё как можно лучше, а получилось как можно хуже.
Построились корабли в колонну. Пошли друг за другом. Строй должен быть ровным, в одну ниточку. А тут. Не удержали корабли ровный строй. Рассыпались.
Махнула с огорчением Екатерина II рукой. Приказала показать ей учебные стрельбы. Поставили перед кораблями специальные цели. Открыли канониры огонь: то недолёт, то перелёт, то и вовсе неизвестно куда улетело ядро. Нет точности у канониров. Не получается.
– Э-эх… – вздохнула Екатерина II.
Уехала императрица недовольной. А перед отъездом сказала:
– Однорукой меня сделали, однорукой!
Знали флотские адмиралы и капитаны, почему Екатерина II гневалась. Ещё Пётр I считал, что армия и флот – это как бы две руки государства.
Возвращаясь в Петербург, Екатерина II заехала в один из армейских пехотных полков. Построили и здесь солдат. Прошли они перед царицей чеканным шагом.
