— Пять, — сказал я.
— А пять минус четыре?
— Один.
— А дважды восемь?
— Пятнадцать, — сказал я.
— А если подумать?
— А если подумать — шестнадцать.
— А девять разделить на три?
— Три.
— Ну, а теперь посмотри на эту картинку и расскажи, что на ней нарисовано.
И Елизавета Петровна подвела меня к висевшей на стене картине.
Я сказал — это сад, в саду гуляет женщина с детьми, мальчик играет на барабане, а девочка держит куклу. На кусте сидит ворона. А на клумбе цветы.
— Какие?
— Разные.
— Можешь сказать своим родителям, что ты принят в старший приготовительный класс, — сказала Елизавета Петровна. — Поздравляю тебя, теперь ты ученик гимназии.
Я шаркнул ножкой и пулей выскочил из класса.
— Ну как? — кинулась ко мне мама.
— Никак, — сказал я. — Все нормально. Меня приняли.
— Как ты отвечал?
— Как мог.
— А что тебя спрашивали?
— Ничего особенного.
— Стихи читал?
— Читал. «Птичку божию». По-моему, ей понравилось. Особенно ей понравилось про папу.
— А что ты ей читал про папу? — испугалась мама.
— Я ей сказал, что папа любит говорить, что человек не может не трудиться, а учительница сказала, что папа говорит правильно. А Пушкин этого не говорил. Но тут что-то не ясно.
Мы пришли домой, и был праздничный обед, и после обеда папа даже вышел на балкон и крикнул мороженщика, который раскрыл свой голубой ящик и наполнил вафли мороженым крем-брюле. На моих вафлях было написано на одной «Варя», а на другой «Лена». И все радовались, а больше всех папа.
Он сказал:
— Видишь, как я тебе помог! Если бы я не сказал тебе, что человек не может не трудиться, ты мог бы провалиться на экзамене. А Пушкин смеется над птичкой, которая ничего не хочет знать и только поет. Это легкомысленная, беззаботная птичка. Кстати, почему ты не убрал за собой в комнате? Ты ушел в гимназию, а твоя постель осталась неубранной. Эх ты, птичка божия!..
— Не сердись, папа, я сейчас уберу, — сказал я.
Мне теперь все было нипочем. Я уже был ученик старшего приготовительного класса гимназии Лентовской.
Вечером у нас дома был доктор Бухштаб. Обычно он приходил к нам, когда я болел, долго выстукивал меня холодным пальцем, прикладывал к моей груди стетоскоп и выслушивал меня, причем сам тяжело дышал. Потом он выписывал мне сладкую микстуру ипекакуану и советовал больше пить.
Но сегодня он пришел совсем по другой причине.
Яков Абрамович жил у нас в доме на две квартиры выше нас и пришел поговорить с моими родителями потому, что его дочка шла в ту же гимназию, что и я.
