–Здравия желаю, товарищ старший лейтенант!
Борщеев, резко обернулся, попятился от неожиданности и… опять сел в писсуар и застрял. Подоспевший дежурный по роте выдернул его из западни, попытался помочь офицеру, но тот оттолкнул сержанта и со свирепым выражением лица, с мокрой задницей, пулей вылетел из расположения. Больше он не приближался к нашей роте, обходил нас, как говорится, десятой дорогой, переключился на других.
Погорел Борщеев на колбасе. В очередной раз, будучи дежурным по факультету, в целях пресечения возможного проноса спиртных напитков, он решил организовать досмотр вещей курсантов, возвращающихся из увольнения. Остановив у входа в казарму очередную жертву, заставил открыть дипломат и предъявить содержимое. А там у курсанта оказалась пара колец «Краковской», мама положила. Увидев дефицитный по тем временам продукт, Борщеев произнёс:
– Курсантам колбаса не положена!
После чего решительно изъял деликатес и уже ночью, в дежурке, не удержавшись от соблазна, с аппетитом всё слопал. А курсант маме позвонил, а та взяла да и накатала жалобу куда следует. Там, где следует, рассердились и быстренько отправили Борщеева из училища подальше в войска. А в войсках, в те времена, такие долго не задерживались…
Гидразиныч
…В огромной лекционной аудитории, рассчитанной человек на двести, без видимой, на первый взгляд, системы, в разных местах, на довольно приличном расстоянии друг от друга, сидят двадцать семь курсантов. На преподавательском столе, рядом с трибуной, стоит стул, на котором, как горный орёл, скрестив руки на груди, сидит седой полковник и зорко наблюдает за подопечными. В помещении тишина, слышно, как скрипят ручки и сопят от умственного напряжения и старания ученики. Малейшее шевеление, поворот головы, движение рукой – ни что не ускользает от цепкого, внимательного взгляда преподавателя. Заподозрив кого-то в излишних телодвижениях, он спрыгивает со стола, бежит к несчастному, выворачивает ему карманы, закатывает рукава, расстёгивает одежду. Ну, разве что не переворачивает вверх ногами как кот Базилио и лиса Алиса бедного Буратино! И горе тому, у кого он обнаружит шпаргалку или даже лёгкий намёк на её наличие…
Картина выглядит несколько сюрреалистично, но для нас – курсантов четвёртого курса, совсем даже обыденная. Преподаватель целенаправленно выбрал лекционную аудиторию, лично рассадил людей так, чтобы ему было видно каждого, а расстояние между экзаменуемыми исключало любые контакты между ними. Группа пишет очередную контрольную работу по предмету, информация по которому в те времена подавалась под грифами «Секретно» и «Совершенно секретно». Понятно, что наличие шпаргалки, а точнее – конфиденциальной информации на неучтённых носителях, могло погубить будущую карьеру курсанта. Так что, для пойманного на списании, получить двойку, в такой ситуации, считалось счастливым стечением обстоятельств. В противном случае всё могло бы закончиться в «Особом отделе» училища. Единственной реальной возможностью что-то подсмотреть и «содрать» был момент, когда преподаватель отвлекался на вытряхивание шпаргалок из наших менее удачливых товарищей. Учитывая эти, весьма веские обстоятельства, мы старались учить всё наизусть. Нет, такая ситуация складывалась только в тех группах, предмет у которых вел вышеописанный персонаж – полковник Думнич Иван Кириллович, у других жизнь в этом отношении была куда легче. Дело в том, что когда-то наш преподаватель попал в эпицентр техногенной аварии, произошедшей по вине его коллеги, а точнее по банальному незнанию этим коллегой основ органической химии и свойств объекта с которым он работал. К счастью, Иван Кириллович тогда выжил, перешёл на преподавательскую работу, и теперь всеми силами старался исключить саму возможность появления дипломированных специалистов, не знающих его предмет. Надо сказать, что делал он это настойчиво, бескомпромиссно и постоянно, используя все имеющиеся у него возможности.
