Смерил взглядом Лютого, не забывая отслеживать периферийным зрением его дружков. Мало ли что тем взбредет в голову.
— Далеко собрались, дядя? — сплюнув сквозь «пугачевскую» щель между передними зубами, лениво поинтересовался один их троих.
Проигнорировав как вопрос, так и его задавшего, я не сводил взгляда с центрального персонажа.
— Ты, что ли, Лютый?
Трое парней переглянулись между собой, но испуга в их глазах по-прежнему не читалось. Они чувствовали свое превосходство — как же, трое против одного — и это давало мне пока еще невидимое преимущество. Вряд ли они ожидают от меня достойного отпора в случае прямого физического контакта. Черт, даже жалко их немного… Но стоило мне вспомнить зарезанного Андрейку Слепого, которого я и в глаза не видел, как вся моя жалость тут же испарилась.
— А ты кто, прокурор, что такие вопросы задаешь? — сипловатым голосом спросил Лютый.
— Хочешь, могу и прокурором побыть, и судьей, впаять тебе по заслугам, не отходя от кассы, за твои противоправные действия.
— Нормально, — вставил тот, что первым задал вопрос. — Лютый, может, мы его того?.. Научим вежливости?
— Усохни, Плевок, сам научу, — зло процедил главарь.
А шустрый парень, блин, как он резко сократил дистанцию, успев при этом словно из ниоткуда выхватить нож с 10-сантиметровым лезвием. Куда только делась его показная ленца! Хищник, мать его, такой бы многих винных и невинных на тот свет отправил… Но теперь уже не отправит. В духе айкидо я сделал полушажок в сторону, перехватил запястье руки, в которой была зажат нож, крутанул Лютого вокруг оси за счет его же инерции, развернув лезвие в обратную сторону, и оно с чуть слышным хлюпаньем вошло в аккурат в сердце. Лютый отпустил рукоятку, с удивлением косясь на расплывающееся по рубахе бурое пятно, и медленно осел вниз.
Я спокойно посмотрел на замерших в растерянности подельников.
— Претензии имеются? Если есть — я готов немедленно их обсудить. Нет? Ну тогда можете быть свободны, пока я не передумал.
Эти уже не рыпнутся, если только у кого-то из них нет огнестрела. Но вроде бы нет, либо не хватает духу его достать. Хотя посторонних вокруг не видно, могли бы и пристрелить. Но ребятишки предпочли тихо испариться, бросив своего главаря подергиваться в предсмертной агонии на влажной после недавнего дождя земле. Асфальт в этот тихий переулок еще не добрался.
Ну что ж, можно, пожалуй, и нам с Лехой покинуть место драмы. Моих «пальчиков» на торчавшем из груди покойника ноже нет, свидетелей, кроме тех двоих и моего подопечного, не наблюдалось. Как говорится, дело сделал — гуляй смело. И откуда во мне столько цинизма? Ни малейших угрызений совести.
