— Да-да, я припоминаю, с каким страхом Ты тогда смотрела на происходящее, — усмехнулся я.
— Господин, — с укоризной в голосе проговорила рабыня.
— Да, а ещё с завистью, — добавил я.
— Господин! — возмутилась она.
— Возможно, тебе было жаль, что это не Ты была той, кому повезло служить ему, как рабыне находясь в его полной власти.
— Пожалуйста, Господин!
— Продолжай, — велел я.
— Позже, когда Вы оказались достаточно любезны, и приказали принести меня на ваше место, он тоже оказался там!
— Достаточно любезен? — переспросил я.
— Простите меня, Господин, — тут же пробормотала Темиона.
— Мне просто нужна была женщина, чтобы снять напряжение, — пожал я плечами, — а Ты в тот момент, будучи свободной, но отрабатывающей долг шлюхой, обходилась дешевле.
— Да, Господин, — понимающе кивнула она.
— Кроме того, Ты была соблазнительна, — добавил я.
— Даже будучи свободной женщиной? — спросила Темиона.
— Можешь не сомневаться, — заверил её я.
— А теперь, когда я стала рабыней? — поинтересовалась она.
— В тысячи раз привлекательнее, чем раньше, — улыбнулся я.
— Хорошо, — заулыбалась рабыня, и её тело соблазнительно изогнулось, причём я был уверен, что сделала она это не нарочно.
— Так что не стоит говорить о любезности, — сказал я.
— Простите меня, Господин, — прошептала Темиона.
— Продолжай рассказ, — напомнил я.
— Да, этот грубиян, это животное, монстр, тоже оказался там!
— Я помню, — кивнул я.
— Он обозвал меня жирной, — возмущённо вспомнила она, — а ещё такой же глупой, как тарскоматка! Он сказал, что я не гожусь даже на корм слинам!
— Я это не забыл, — заверил я её.
— И он потребовал, чтобы меня убрали с его глаз!
— А ещё он вынудил тебя обратиться к нему «Господин», — напомнил я.
— Да! — шёпотом воскликнула Темиона.
— Он ведь был первым мужчиной, к которому Ты обратилась «Господин», не так ли? — поинтересовался я.
— Да, — признала женщина.
— Я так и подумал, — кивнул я.
— Но ведь тогда я была свободна, — возмутилась Темиона, — свободна!
— Зато теперь Ты — рабыня, — осадил её я.
— Да, — вздохнула женщина, прекрасно осознавая, что теперь она обязана ко всем свободным мужчинам обращаться не иначе как «Господин», а ко всем свободным женщинам — «Госпожа».
— Но в тот-то момент я ещё была свободна! — напомнила Темиона.
— И, тем не менее, Ты назвала его «Господином», — пожал я плечами.
— Да, — вынуждена была признать она.
— И он был первым, к кому Ты, оставаясь при этом свободной, адресовала обращение уважения и превосходства, — резюмировал я.
