– Ну? – не понял Никита.
– Я ему об тебе обсказал. Таки попробовать хочет.
– Во-первых, я его не знаю, вдруг любитель хмельного либо лентяй? Он прогорит, а мне перед барыней отвечать.
– Головой ручаюсь!
– И что он хочет? Второго рыбака мне не надо, думаешь, рыбы в Нерли неисчерпаемое ведро? Да и цену собьёт тебе.
– Не, он не рыбак, раньше шорником был, навык имеет.
– Так в чём загвоздка?
– Семья у человека, одних детей шесть душ, да бабка старая. Если переедет, где жить?
– Ага, брёвна потребны для избы, разрешение барыни и ссуда?
– Какого суда? – не понял Тимофей.
– Ссуда, это деньги, которые я тебе дал на подъём. Без них много ли ты смог бы?
– Ага, понял. Ты человек учёный, вон какие слова знаешь. Запомню. Так что мне сказать?
– Пусть подойдёт, поговорим.
А Тимофей не уходит.
– Что, ещё один родственник? – усмехнулся Никита.
– Не. Брёвна в лесу рубят для часовенки.
– Есть такое дело.
– Верхушки остаются. Их только в печь можно. Разреши забрать?
– Тебе для чего?
– От веток остругаю, жерди получатся. Из них навес при дороге сделаю. И сам не на солнцепёке, и рыбка не портится.
– Разумно, бери. Когда ты успеваешь рыбу ловить и торговать?
– Тяжело, – вздохнул Тимофей. – Когда сын помогает, когда супружница.
– Пойдём, посмотрим место на дороге. Надо с дальним прицелом. Ты навес поставишь, а другой – лавку. Место нужно. Глядишь – торговый ряд образуется.
– Зачем он мне?
– Э, ошибаешься. Остановится человек, в дороге оголодавшийся, за пирожком к Матрёне подойдёт. А из соседнего навеса копчёной рыбкой так пахнёт, что удержаться сил никаких нет. Купит. Разве тебе копеечка лишняя?
– Ты не торговал ли раньше? Опыт чувствуется.
А ещё через три дня Матрёна пришла, две деньги вернула. Немного, но начало положено. И её деньги на бумаге из долга вычел. Матрёна сопит обиженно.
– Тимохе жерди брать дозволил, а я как же?
– Так он сам попросил, от тебя просьбы не слышал.
– У него навес будет, с прилавком, как в городе. А я вроде нищенки на подаянии.
– А осилишь? Мужская рука нужна.
– Сын сделает, ему уже тринадцать.
Это сейчас тринадцать – ещё ребёнок неразумный. В пятнадцать юношей в дружины брали, новиками, обучали ратному бою. А девушки в эти лета вполне замуж выходить могли.
– Завтра приходи, я с Тимофеем место при тракте выбирать пойду. И для тебя место присмотрим.
– Славно-то как! Буду!
В том, что придёт, Никита не сомневался. Матрёна вдова, сидеть ей не за кем, детей поднимать надо. Жизнь заставила деятельной быть. Никита таких уважал.
