Мой очередной приют был однотипным по своей неухоженности и неустроенности. Город-пересылка заманил позолоченным крестом над куполом церквушки. Он словно маяк притягивал меня к себе, и я шла по заснеженным улицам, к которым еще не добралась весна. Здесь было еще холодно, когда там, откуда я приехала, уже таял снег. Он хрустел под ногами и успокаивал меня — мы С ним были родня — он был холоден и равнодушен, как и я. И вдруг в звук шагов и хруста снега вплелся еле слышный шепот:
— Мама…
Я застыла, боясь шевелиться. Наверное, я действительно приехала — сошла с ума.
— Мама.
Голос был тихим и не вопрошал, он утверждал и даже чуть обижался — куда ты, мама? Как же я?
Я дрогнула и повернулась. У забора, вцепившись руками в варежках в прутья, стоял малыш, укутанный шалью, и смотрел на меня небесно-голубыми глазами. Они звали, молили и прощали одновременно. У меня защипало глаза, перехватило горло, а сердце зашлось в дикой пляске. Ноги сами развернулись и пошли к малышу.
— Мама, — потянулась ручка через щелку.
Я рухнула на колени и, стряхивая непрошенные слезы с ресниц, взяла протянутую руку, осторожно пожала.
— Лиля! Господи, вот ты где! — появилась в заснеженном дворе молодая курносая девушка. Уставилась на меня, не понимая, что за тетка стоит на коленях и плачет.
— Лиля? — прошептала я. Девушка потянула малышку к себе, прижала за плечи.
— Ляля, — заявила девочка и указала на меня. — Мама.
— Э-э… нет, тетя… Вы простите, она всех мамой называет, только увидит женщину, так «мама» зовет. Она маленькая, еще не понимает.
— А вы разве не ее мать? — поднялась я с колен.
— Нет, что вы, я воспитательница, а это приют.
— Так Лиля сирота?
— Ляля, — наморщила носик девочка.
— Да, ее к нам из дома ребенка перевели.
— Мама, — рванула малышка ко мне, вырвавшись из рук воспитательницы.
Это все решило. Я вдруг поняла, что не смогу уйти и оставить ребенка.
— Как можно ее забрать?
— Да вы что? — удивилась девушка. — Как забрать, куда?!
— Я ее мама, вы же слышали…
— А завтра другая.
Я поняла, что с девушкой разговаривать бесполезно, и огляделась в поисках калитки. Рванула к ней и чуть не оглохла. По ушам, по сердцу резанул жуткий безутешный вой ребенка:
— Ма-амаааа!!. Маааа!!
Я перепрыгнула ограду, чем ввела в шок воспитательницу и подхватила на руки девочку:
— Тихо, я здесь, здесь, солнышко мое. Тихо, успокойся, маленькая, — обняла крепко, зажмурилась, сдерживая слезы. А девочка вцепилась в меня и, уткнувшись в щеку засопела, пытаясь обвить и ногами. Я невольно улыбнулась и посмотрела на воспитательницу:
