Мужчина улыбнулся и посмотрел на меня так, будто я сказала чушь.
Но это-то понятно, не понятно другое — откуда он взялся и кто такой? Меня очень нервировало его сходство с Павлом, заставляло мучиться в догадках и плавать в бесплодных иллюзиях: а если это, правда, Павлик? Чудом выживший, нашедший меня? От этих мыслей и больно, и сладко, но боль слишком сильная, а сладость с горчинкой несбыточных надежд.
Конечно, чудеса случаются, но не со мной, не в моей жизни.
«Жаль…» — не сдержала вздоха.
И почувствовала, как рука мужчины накрыла мою, чуть сжала ладонь:
— Самое плохое позади, теперь все будет хорошо, поверь.
Интересно, о чем он? Что вообще думает?
И отчего так хочется ему поверить? Первому после Павлика, единственному за прошедшие шестнадцать лет. Насколько же меня покалечило, если могу симпатизировать лишь такому же искалеченному, ненормальному с нормальной точки зрения?
ГЛАВА 7
Павел, Олеся, Кандагар
Он ругал сержанта — забурели братья-славяне, распоясались, салабонов «строят», как падишахи евнухов. А те только из учебки, пороха не нюхали, зеленые — и по сути, и по цвету лиц…
Чендряков щурился, кривил губы, выслушивая старлея, и было видно, что не впрок нотация. Влетело сержанту в одно ухо, в другое вылетело.
— Хорош подчиненных строить, Паша, глянь лучше туда, — толкнул в плечо друга Женя Левитин, кивнул в сторону бетонной площадки, а там…
Шлыков забыл о чем говорил. Он вообще все забыл. Бывает же такое! — удивлялся потом сам себе, а тогда ничего не думал, только смотрел: две девочки-малышки волосы поправляют, что ветер от поднявшейся вверх «вертушки» разметал. Одна руки на груди сложила, настороженно на столпившихся бойцов поглядывая. И видно, грозной хочет выглядеть, да в глазах испуг, неуверенность и на щеках румянец. А вторая по головам обалдевших мужчин пробежала и в небо уставилась огромными синими глазами. От этих глаз у Павла что-то внутри дрогнуло и сухо в горле стало. И понимал: надо бы отвернуться, а то стоит дурень дурнем, на девчонку таращится, а вроде офицер, вроде не мальчик озабоченный, а не мог — как прилип насмерть. Женька спас, толкнул опять в плечо:
— Пошли знакомиться.
Шлыков бы с радостью, но как прикинул, что говорить что-то надо будет, а он, как сейчас, дар речи потеряет, только синеглазку увидит, и будет, как дебил последний, мычать да смотреть, рот разинув, так головой мотнул:
— Нет, дел много.
— Ну, смотри, мое дело предложить… сержанта дашь? Шустрый он у тебя, сгодится.
